В «золотых конторах», между прочим, происходит сортировка лошадей после того, как конокрады уже возвратятся с набега, совершив целый ряд краж, и на время останавливают свою деятельность для сбыта добычи. Хорошие сильные животные предназначаются в города, куда их отправляют впряженными в «люльки» — так называют воры всякого рода экипажи; а «шкапы» — деревенские клячи — сплавляются на ярмарки в села и местечки. При этом цены на лошадей конокрады устанавливают, соображаясь с обстоятельствами. Все зависит от того, на какое расстояние конокрады успели «отскочить» на краденых лошадях от «малины», т. е. от места совершения преступления. Вблизи «зашухерованного» места краденому коню грош цена. Лошадь тут продается на «блат», т. е. как добытая нечестным путем, и потому ее стараются за сколько возможно «спустить». Но если конокрад отскочил уже на 200 и 300 верст от места кражи лошади, тогда уже ей цена другая. Такие лошади уже делаются «ветошными», их продают без страха попасться, быть уличенными в краже, и за такую лошадь уже требуют сумму настоящей ее стоимости. При этом следует упомянуть, что «шабур-чабур», т. е. упряжь, всегда снимается с краденых лошадей и воры надевают на них свою сбрую. Конечно, конокрады не ограничиваются уводом лошадей только с подножного корма. Они «ломают серьги» в конюшнях, употребляют отмычки, не останавливаются, если нужно разобрать стену, крышу и т. д. При нашествиях на чужие усадьбы, в темные ночи, когда, как говорится, зги не видно, конокрады принимают все меры предосторожности. Одного, а иногда и двух, ставят на «цынку», и такие «цынтовщики» очень чутки ко внешнему постороннему шуму и при малейшей опасности дают о ней знать своим товарищам пронзительным резким свистом. При конокрадах всегда в таких похождениях есть «маяки», т. е. фонари, главным образом потайные. «Звонков» и «колокольчиков», т. е. собак, которые ведут себя беспокойно при появлении злоумышленников, последние сначала приласкают, приманив их к себе приятным собачьему уху свистом, и тогда отравляют их или просто залавливают, убивают дубинами.
Неудивительно после этого, что крестьяне совершенно подпали под власть широко раскинувших свои сети конокрадов: к этому их принуждает почти полная беззащитность от злодейского произвола, полная угнетенность и убеждение, вынесенное из вековой практики тщетности борьбы с конокрадами. Тесное сношение с другими преступными элементами, деловая, правильно организованная связь между руководителями и агентами за тысячи верст, выработанная временем история конокрадства придают обществу конокрадов характер, как уже говорилось раньше, государства в государстве. Сложная система влияния на население, тщательное знакомство с его характером и слабыми сторонами, умение производить на него давление, а затем и на властей, которых всевозможными способами, начиная со страха и кончая всяческими ублаготворениями, делают безвредными, «ручными» — все это дает конокрадам трудно сокрушимую силу. Если взяться перечислять все пускаемые в ход конокрадами способы влияния на опасных сильных людей, то наша статья увеличилась бы во много раз и всего нельзя было бы изложить. Положительно приходится удивляться этому тонкому и умелому ведению дела. Тут и хитрости, подкупы прямые и косвенные, начиная с натуры и кончая деньгами, торговые и деловые связи. Люди сходятся с конокрадами и их пособниками в образе всяких провинциальных полуинтеллигентов и не имеют иногда представления, с кем они входят в сношения, делят барыши, от кого и за что они получают взаймы деньги. Когда же у них открываются глаза, они уже оказываются связанными по рукам и ногам; они должны молчать и поневоле делаются косвенными сообщниками преступников; сбросить же с себя оковы обязательств, одетые на них преступниками, они не могут, так как они сами первые и пострадают. И сознание беспомощности и непосильной борьбы еще более парализует такие добрые желания этих своего рода жертв общества конокрадов.