Степан всё слабее сопротивлялся неистовым атакам старухи Анны. Мои руки застыли над головой ведьмы…
«Убей-убей!!!» – призывным набатом стучало у меня в висках. И этому приказу трудно было не подчиниться. Остановись! Нельзя переступать такой рубеж. Ломать грань между страхом и вседозволенностью… Это опасный рубеж. Из-за него уже очень трудно вернуться. Вернуться прежним собой. Он может стать ловушкой и неверным решением…
Но крест неумолимо полетел вниз, разрывая на своем пути в клочья воздух, сухо трещавший от натуги. Мысли боязливо бросились в разные стороны, испугавшись выбранного варианта действия. В глазах осталось лишь одно: спина извивающейся на моём друге старухи…
– Умри-умри! – выдохнул я, ударяя крестом мягкую и податливую спину врага.
Ведьма от неожиданности вскинула руки вверх, отпуская на мгновение шею моего друга. Степан медлить не стал. Прокашлявшись, он изловчился и ударил коленом старуху в низ живота. Анна, словно кукла, отлетела в сторону. Степан, хрипя и бранясь через слово, поднялся на ноги, потирая шею. Ведьма, издавая нечеловеческий вой, заюлила по земле, стараясь то ухватить меня за щиколотки, то, изгибаясь, пыталась вытащить крест, застрявший в спине. Тощие закорючки пальцев скребли по одежде, разрывая старую материю, но так и не дотягивались до серебряного креста. В образовавшихся прорехах на одежде виднелась бледно-мёртвая кожа, по которой в разные стороны разбегались толстые дорожки странной тёмно-фиолетовой паутины.
Степан, всё ещё массируя пережатую сухими пальцами шею, неуверенным шагом подошёл ко мне и, схватив за локоть, начал оттаскивать прочь от ведьмы. Старуха Анна больше не извивалась в яростном припадке, всё её внимание сконцентрировалось на серебряном кресте. В мутных глазах ведьмы, помимо кромешной пустоты и обволакивающей безысходности, появилось что-то ещё… Недоумение, что ли. Она перестала выть, склонила голову набок, точно собака, и… резким движением снизу-вверх пробила левой пятернёй грудную клетку, выталкивая крест из своего тела. Знак распятия пробкой вылетел из спины старухи. Степан чудом успел поймать его ещё в полёте. Я и глазом моргнуть не успел, как следом его нога врезалась в лицо Анне, опрокидывая её навзничь. Хотя ещё быстрее в сторону полетела нижняя челюсть покойной ведьмы.
– Бежим! – проорал Степан, подкрепляя свой крик увесистым тычком в мою спину.
Дважды упрашивать себя я не стал. Разбираться в том, умерла ведьма окончательно или всего лишь застыла, восстанавливая часть утраченных сил после извлечения серебряного креста из тела, как-то не очень хотелось. Поэтому мы оба опрометью бросились вперёд, совсем не понимая, куда бежать. Главное – подальше от этого проклятого места. Подальше от чёрной колдуньи, непостижимым образом восставшей из своей могилы.