Той ночью его близкие не спали совсем, словно предчувствуя близкую беду. Началось всё с истошного крика. Он вопил так, словно повстречал что-то настолько ужасное, что у любого нормального человека должны встать дыбом волосы абсолютно на всех местах. Родные тут же ринулись к нему в комнату. Наш герой валялся на полу, не переставая что-то бормотать и отмахиваясь руками от незримого врага. И несмотря на это, он не проснулся. Отец отвесил ему ощутимую пощёчину, но безуспешно. Тот же эффект возымела и вылитая на него вода. Оставалось безропотно ждать исхода этой незримой схватки в мире грёз, которая, между тем, становилась, судя по движениям спящего, всё ожесточеннее. Наконец, наш герой рывком поднялся на ноги и неуверенной походкой зашагал в коридор. Никто не стал чинить ему препятствий, расступаясь на пути. А он яростно водил ребром правой руки перед собой, как бы рассекая воздух и возможных духов, встававших у него на ходу. Через несколько мгновений человек застыл на месте и стал осматриваться закрытыми глазами, так и не думая возвращаться в мир яви. Его ноздри шумно раздувались, втягивая острый и прохладный ночной воздух. Точно он принюхивался к самому пространству, пытаясь обнаружить затаившихся духов или же нечто ещё, о чём никто и помыслить не мог.
Впрочем, так и не найдя никого или же ничего, он продолжил свой поход неизвестно куда. Близкие неотступно следовали за ним. А он снова начал громко кричать и размахивать руками, отбиваясь от наседавших на него врагов. Наконец, он достиг большого зеркала, висящего в прихожей у самого входа. Смотря в него, наш герой уже не издавал истошные вопли – он громко рычал, выставив обе руки вперёд и скрючив пальцы, как будто пытаясь выпустить из них незримые когти. Мать не переставала креститься и осенять сим знамением своего отрока. Но и это действие оказалось бесполезным. По всей видимости, человек видел кого-то в зеркале. Кого-то или что-то…»
Я потер бёдра, которые неожиданно наполнились острой болью и в мгновение сменили температурный режим, сперва похолодев, а затем став очень горячими. Зачем автор описывает эти жуткие истории, больше похожие на выдумки? Пусть он и говорит об имеющихся «правдоподобных» источниках. Для того, чтобы оправдать свои слова и смерти во сне и наяву одновременно? Почему Домовой заставлял меня прочитать именно эту главу? Ведь в то, что люди могут умереть одновременно во сне и наяву, я мог поверить и без многочисленных примеров. Даже не поверить, я и так считал это правдой.
Домовой пил чай из своего блюдца, вкусно закусывая его сушками. Вроде ничего необычного. Вот только настораживал тот факт, что, когда я отвлёкся от чтения книги, разговор между нашим доброжелательным хозяином и моим другом сразу же стих, будто и не было его вовсе. Будто всё это время они беззаботно пили чай вприкуску с сушками и конфетами. Да вот одна незадачка выходит: друг мой не такой искусный актёр, как ты, Домовой. Не может он так же эмоции скрывать. Не умеет… Простой он человек, деревенский… У него на лице всё написано. Вот и прочитал я снова страх на нем неописуемый. А ещё на заднем плане, за ужасом первобытным, решимость приметил. Точно уговаривал ты его на дело какое-то. А он то ли согласился, то ли раздумывал над предложением… Интересно, а почему же тогда я не могу слышать их разговоров, когда читаю эту треклятую книгу? Допустим, в чтение я всегда ухожу с головой, но чтобы до такой степени… Держись, Степан! Не слушай того, что тебе бормочет этот старикан! Вполглаза читать теперь буду. Просчитался ты, хозяин любезный, со мной и с моим другом…