4. ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЙ ЦИКЛ 1989–1990 ГОДОВ И СТАНОВЛЕНИЕ РЕСПУБЛИКАНСКИХ ПРОТОПОЛИТИЙ
Важнейшим этапом в формировании республиканских протополитий оказались первые выборы с элементами конкурентности – выборы народных депутатов СССР в начале 1989 года. Эти выборы стали очередным этапом либерализации и по замыслу Горбачева должны были поставить партийное руководство перед необходимостью электоральной легитимации, тем самым дисциплинировав его и повысив его подотчетность населению. По итогам первого эксперимента около 20% номенклатурных кандидатов не сумели выиграть выборы. Однако, как заметил политолог Николай Петров, среди партийных первых секретарей выборы проигрывали не «консерваторы» и приверженцы доперестроечного статус-кво, как надеялся Горбачев, а те, в чьих регионах эффект либерализации был сильнее, а открываемые ею возможности – более востребованными, т. е. те, где процветали гласность и плюрализм в СМИ, развивались гражданский активизм и неформальные объединения. Иными словами, чем более общество способно было воспользоваться возможностями, предоставленными либерализацией, тем меньше у первого секретаря было шансов выиграть выборы; и наоборот – чем больше старая элита и первый секретарь способны были нейтрализовать социальные эффекты «либерализации сверху», тем выше были их шансы сохранить свои позиции226.
Эти выборы и понесенные номенклатурой поражения на них показали региональным и республиканским элитам, что для сохранения власти им теперь недостаточно быть лояльными Москве и ЦК КПСС. Даже там, где – как в республиках Центральной Азии – в 1989 и 1990 годах проходили вполне авторитарные выборы и демократический спрос был низким, местные боссы занимались электоральной политикой, хотя и авторитарной электоральной политикой, т. е. отстраиванием сетей патронажа и электорального контроля. В результате они становились не то чтобы более «ответственными» перед избирателем (их электоральные победы были обеспечены в большей степени политиками патронажа, нежели респонсивности), но более независимыми от центральной власти, обретая дополнительную легитимность, находившуюся вне зоны контроля Москвы.
Таким образом, бенефициарами выборов 1989 и 1990 годов становились либо «новые политические силы» – оппозиционные демократические и националистические деятели и движения, получавшие легальный властный статус, либо старые элиты, сумевшие не допустить оппозицию на политическую сцену и обретавшие дополнительную, электоральную легитимность и навыки электорального доминирования. В результате при любом исходе: полная победа оппозиции, полная победа старой элиты или промежуточные сценарии – новые республиканские Верховные Советы, обретая новую электоральную легитимность и политическую субъектность, начинали принимать декларации государственного суверенитета, стремились консолидировать республиканский аппарат власти и расширить контроль над ресурсной базой и политическими процессами. Этот «переток легитимности» от центральных органов к республиканским хорошо виден в опросах общественного мнения: в то время как уровень доверия к республиканским Верховным Советам в 1990 году вырос с 40 до 50 пунктов, доверие к союзным структурам снизилось с уровня 50 пунктов (в среднем) в конце 1989 года до 20 пунктов в начале 1991-го.