В ходе транзита резко усилились различия между посткоммунистическими экономиками, коррелировавшие с географическими параметрами разных экономик и запасами минерального сырья, которыми они располагали. У стран, расположенных поблизости от Западной Европы, было больше возможностей для интеграции в западные хозяйственные связи и для получения через них доступа к мировым рынкам. Те, кто обладал богатыми нефтегазовыми ресурсами, извлекли выгоды из роста цен и спроса на это сырье в 1999–2008 годах. Наиболее разочаровывающие результаты были у тех стран, кто не обладал ни одним из этих преимуществ.
Начало 1990‐х характеризовалось бурными спорами о том, какая стратегия реформ наиболее эффективна. На деле же выбор той или иной конкретной стратегии – и в целом обдуманные решения политиков – имели гораздо меньшее значение, чем это изначально предполагалось. Все посткоммунистические страны прошли через одни и те же процессы, хотя экономический спад в переходный период значительно различался по глубине и продолжительности. Но эти различия, судя по всему, обусловливались преимущественно страновыми характеристиками: географией, наличием ресурсов и стартовым уровнем развития.
Политические режимы в посткоммунистическом мире по уровню демократии в среднем приблизились к прогнозному уровню, определяемому их среднедушевым ВВП. Впрочем, процесс политических изменений был не лишен сюрпризов. На первом этапе многие политические аналитики ожидали серьезного всплеска популизма в ответ на более болезненный характер реформ в сравнении с ожидаемым191. Однако на деле ответную реакцию вызвала преимущественно сама болезненность, а не реформы. На всех действующих лидеров возлагали ответственность за плохие экономические результаты и зачастую смещали их, вне зависимости от того, проводили ли они энергичные реформы или стремились их оттянуть192.
Наконец, еще одно наблюдение: за некоторыми исключениями посткоммунистические страны в целом стремились достичь характеристик, которые наблюдались у их непосредственных географических соседей193. Восточная Европа – как в экономическом, так и в политическом плане – двигалась в направлении Западной и недавно пережила такую же волну популизма, как и Западная Европа. Центральная Азия оказалась между молотом исламизма на юге и наковальней авторитарного девелопментализма на востоке (речь идет прежде всего об Афганистане и Китае). Страны Кавказа в чем-то стали напоминать своих соседей – Турцию и Иран. Что же касается России, соседствующей с множеством разных государств, от Китая до Финляндии, то ее тянули в разные стороны сразу несколько разнонаправленных векторов.