Но все это потом, а пока в Орехово бодро входили четыре казачьих сотни на подмогу двум пехотным батальонам.
В местечке было тихо, начальство попряталось, ни одного человека пока не арестовали. Петр Анисимыч пришел домой. Сазоновна всплакнула вдруг.
— Ну, чего ты? — обнимая, утешал Петр Анисимыч. — Как видишь, плохого пока не случилось.
Из окна было видно, как на переезд вышло человек тридцать казаков. Толпой, прогуляться. Солнышко было нехолодное в тот день. Оттепель приспела, снег помягчел. На казаков поглядеть высыпали фабричные.
Моисеенко пришел из Ликино в дубленом полушубке брата Григория, не успел скинуть — уже одевается.
— Куда? Поешь хоть! — У Сазоновны глаза опять на мокром месте.
— Через полчасика прибегу. На казаков поглядеть охота.
Настроение на переезде у всех хорошее. Шутки, смех. Петр Анисимыч вспрыгнул, как воробушек, на перила шлагбаума. Фабричные его узнали, обрадовались ему.
— Вот они какие, казаки-то, вольные люди! — как бы удивился Анисимыч.
— Чего ж, особые, что ли? — подзадорил его рыжий улыбчатый казачина.
— Как не особые? Особые. Казак — вольный человек, купцу в кабалу с охотой не пойдет. Казака лишь смерть к земле прикрепит, но он, даже мертвый, воли не забудет.
Казаку изба — поле чистое!
Казаку жена — сабля острая!
Казаку торговать не товарами,
А лихим мечом, алой кровию! —
Это уже из Навроцкого, из «Стеньки Разина», наизусть шпарил:
Да теперь времена изменилися,
Атаманы у вас с есаулами
Разжирели, как свиньи, от лености,
Поглупели, как бабы, от старости.
Царь так пригрел теперь вашего брата, что и пикнуть вам нельзя. Позабыли волю, рабством своим величаетесь, как заслугой. Рыцарскую доблесть на беззащитном народе кажете! Нет! Не этот казаком называется. Казак тот, кто за народ стоит, добывает волюшку для черного народа.
Казаки, слушая, серьезными стали, кто ухмылялся, кто хмурился. Ни одного слова в ответ. Постояли и пошли в отведенную им пустую казарму.
— Ребята, — сказал своим Моисеенко, — вы тоже расходитесь. Главное, толпами не собирайтесь, разгонять будут. С казаками ссориться нам не выгодно.
Увидел в толпе Волкова.
— Где ты был, в Москве? — спросил Волков.
— Может, и в Москве… Видишь, войска нагоняют, значит, жди арестов, а наше с тобой дело еще не сделано. Пошли-ка, брат, еще раз поглядим наши требования. Вечером прочтем в казармах, а завтра губернатору подадим. Говорят, московский прокурор приехал.
— Приехал. Муравьев фамилия.
— Муравьев? Какой-то Муравьев обвинителем был, когда цареубийц судили. Большая шишка.
Их окружили рабочие. Шелухин подошел.