Вечером следующего дня Николай был уже в Москве. Позвонил на студию и услышал от заместителя директора Михаила Бессмертного:
— Приехал? В Москве? Завтра вечером с группой выезжаешь в Архангельск, а оттуда в Англию.
Вот это сюрприз! Открытие союзниками второго фронта в Европе!
К англичанам добрались благополучно на судах, которыми в наши северные порты доставляли военные материалы. Слава Богу, ни торпедных атак немецких лодок, ни бомбежек авиации.
В Англии работы нашим операторам не нашлось. Второй фронт в 1942-м не открыли…
По возвращении Николая Лыткина откомандировали во фронтовую киногруппу Калининского фронта. Не успел он осмотреться, как поступило указание выделить оператора в распоряжение командующего фронтом. Выбор пал на Николая. Он прибыл на командный пункт, представился генералу армии Еременко. Командующий фронтом оказался добрейшей души человеком и храбрым солдатом — в сталинградских боях с автоматом в руках отстреливался от атакующих немцев.
Рано утром два «виллиса» отправились в путь. На первом — командующий, на втором — его охрана и оператор. Машины на большой скорости мчались по бездорожью. С трудом удерживаясь на жестком сиденье, Николай прижимал к груди «Аймо», оберегая камеру от толчков и тряски. Ехали долго, пока не остановились у въезда в совершенно разбитую деревню. Входя в уцелевший дом, командующий бросил:
— Вас вызовут. Ждите. Отдыхайте.
В укрытии был уже фотокорреспондент из «Известий». Познакомились. Вдруг увидели Берию. Стоит в стороне у машины. Догадались: здесь Сталин. Это было 5 августа 1943 года около Ржева, в селе Хорошево.
Неподалеку шоссе, по нему идут машины, пылят по обочине солдаты. Никто даже не подозревает, что здесь, в этом небольшом доме, находится сам Сталин. Охранников не видно — затаились. Светит солнце. За домом подбитый танк — хороший фон для съемки. А время идет. Николай встал, взял камеру, пошел к дому. Его тут же остановили:
— Вас вызовут. Сидите и ждите!
Солнце светит. Время идет. Танк на месте. И тут возникло движение. Заработали моторы. Одна «эмка» подъехала вплотную к двери дома. Не видно было, кто сел в машину. Одна за одной машины отъехали, а Николай с камерой остался. Вскочил, бросился к разворачивающемуся «виллису»:
— Гони!
Догнали колонну, но с задней машины их взяла на прицел ручного пулемета охрана, да так грозно, что «виллис» остановился…
Когда Лыткина принял генерал армии, кинооператор, всего лишь в звании капитана, упрекнул Еременко:
— История не простит, что не удалось снять товарища Сталина!
Командующий понял огорчение кинохроникера, тихо сказал: