С трудом поднимался на пятый этаж старого дома, опасаясь, что и здесь застану слезы, страстно желая, чтобы мой друг оказался жив и здоров.
Позвонил. В квартире послышались тихие шаги. Они замерли у двери. Минуту спустя донесся приглушенный голос:
— Кто там?
— Свои! — радостно крикнул я.
— Кто свои?
— Да это я, Старинов!
— Старинов?.. А!.. Подожди, Илья, сейчас открою.
Залязгали замки. Один. Другой. Третий. Дверь наконец приотворилась.
— Входи, — сказал товарищ, опасливо заглядывая за мою спину.
Закрыв дверь, он облегченно вздохнул, протянул руку, улыбнулся. Но лицо его тут же вытянулось.
— Ты?.. Ты откуда?
— Из спецкомандировки.
— А почему во всем заграничном?
— Да ведь я за границей и был. Еще не успел переодеться.
— Вот оно что!.. За границей?!
Мы топтались в передней. Мне не предлагали раздеться.
— Я что — не вовремя?
Мой товарищ внимательно разглядывал кончики своих комнатных туфель.
— Ты извини, Илья… Но знаешь, время такое… Между прочим, недавно арестовали наших однополчан. Ювко взяли, Лермонтова. А они в оппозициях не состояли… Всегда генеральную линию партии признавали…
Он опустил голову так, что почти уперся в грудь подбородком.
— Ясно, — сказал я. — В оппозиции не состояли, никуда не ездили… Извини!
Меня не удерживали. Дверь затворилась без стука. Спускаясь по лестнице, я чувствовал, что задыхаюсь. Вышел на тротуар.
— Илья! Подожди!
Застегивая на ходу шинель, товарищ догонял меня. У него было виноватое, несчастное лицо.
— Илья! — он судорожно схватил меня за руку. — Не сердись! Пойми!.. Если бы ты приехал с Дальнего Востока… А то бог знает откуда… Ведь я работаю с секретными документами… У меня во всех анкетах написано, что из близких никто за границей не был и не живет!.. Ты пойми!..
— Иди домой. Могут заметить, что мы разговариваем.
— Ты понимаешь?
— Иди!..
К ночи сильно похолодало. Улицы быстро пустели. Только в центре, возле кино и ресторанов, еще продолжалась обычная толчея. С рекламы, приложив руку к капитанской фуражке, весело улыбалась Любовь Орлова: в «Метрополе» шла «Волга-Волга».
Погиб Иван Георгиевич Захаров.
Лучший друг не пустил меня к себе…
Через три дня я был принят Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым. Пришел на прием вместе со старшим майором госбезопасности С. Г. Гендиным. Выслушав рассказ об Испании, о том, как я обучал бойцов специальных подразделений, Ворошилов поблагодарил за высокое понимание воинского долга.
— Вы достойны высокой награды, — сказал маршал. — Я считаю, товарищ комдив (так он называл Гендина), что Старинов заслужил и повышения в звании. Надо дать ему соответствующую большую работу по специальности.