Покинув Австрию и миновав Швейцарию, мы оказались во Франции. С нетерпением ждали встречи с Парижем, где творили Бальзак и Золя, где в землю навеки впиталась кровь коммунаров!
Увы! Я горько разочаровался!
Передо мной был суетливый город, подавлявший свежего человека непрерывным мельканием автомобилей и оглушительной рекламой, обилием иностранцев и монахинь. Белоснежные чепцы и темные сутаны божьих невест исчезали с парижских улиц только к вечеру, уступая место проституткам…
В Париже мне предстояло приобрести много вещей, которые могли понадобиться на войне. В поездках по городу меня обычно сопровождал один из наших добровольцев, танкист Павел. Знакомство с ним завязалось еще в Варшаве.
Однажды, выйдя со свертками из магазина, мы взяли такси. За рулем машины сидел полный, немного обрюзгший человек в помятом кепи. Я назвал нужную улицу и заговорил с Павлом. Шофер сейчас же сбавил скорость. Обернулся. Расплылся в заискивающей улыбке:
— Вы из России?
Чистая русская речь и возраст шофера не оставляли сомнений: перед нами был белоэмигрант.
Я незаметно подтолкнул Павла.
— Да, мы русские.
— Как радостно встретить соотечественников!.. Бежали от большевиков? Давно?
В наши намерения не входило представляться первому встречному «русскому парижанину».
Я снова подтолкнул Павла:
— Нет… Мы прибыли недавно.
— Как же вы там выжили?!
— Это — длинная история… А вы здесь, кажется, давно? Успели уже освоиться в столице? Стали даже лихим шофером.
Глаза таксиста наполнились обидой:
— Извините, но даже горько… Я — курский помещик, офицер марковского полка! Да-с! Надеюсь, название полка вам кое о чем говорит?
Еще бы! Мне это название говорило о многом! В 1919 году я дрался именно с марковцами, попал к ним в плен, бежал, потом участвовал в их разгроме.
— Как же! — скромно ответил я. — О марковцах нам известно…
Белогвардейский недобиток приосанился. Но тут же погас.
— Конечно, времена не те, — уныло признался он. — Вы вот сказали, что я стал лихим шофером… Станешь лихим, и не только шофером, батенька, когда жрать нечего! Мне еще повезло. Другие бога благодарят, когда их вышибалами в публичные дома берут…
Шофер явно погружался в океан мировой скорби. Затем его повело на лирику:
— А как мужички? Не случалось бывать вам в Курской губернии? Что там? Как поместья? Все погибло, конечно? Все рушится?
Поскольку Русь этого типа давно рухнула, я не стал скрывать правду.
— Все рухнуло, — сказал я серьезно. — Все!
Павел подозрительно посапывал, и я сдавил ему руку, чтобы предупредить взрыв предательского смеха.
— Так я и знал, — горестно вздохнул водитель. — Этого надо было ждать!