Вместе с несколькими товарищами я возвращался из Испании. Счастливые и взволнованные, смотрели мы на темную с прозеленью воду родного Финского залива, на золотую иглу знакомого шпиля.
Дорогая моя Родина, мы вернулись!
Позади остался трудный год в далекой и до боли близкой Испании. Там мы похоронили немало соотечественников. Там нашли верных друзей. Там земля впитала капли и нашей крови.
И все, что сделано нами, сделано во имя светлой Отчизны.
Разве не она послала нас к испанским братьям? Разве наша любовь к Испании была не ее любовью?..
Пароход, отдав концы, легко соприкоснулся с причалом. Первые наши шаги по земле были робкими, неуверенными. Казалось, она вот-вот уйдет из-под ног, как корабельная палуба. Но это длилось недолго. Земля была твердой, как ей и полагается быть.
Дорога от порта до гостиницы ошеломила меня своим постоянством. Все мной любимое, все мне дорогое осталось прежним. Словно я только вчера покинул этот неповторимый город.
Спокойно и плавно разворачивались вдоль быстрой Невы гранитные набережные. Навытяжку стояли ростральные колонны. Бешено взвивались на дыбы кони Аничкова моста. Величественно и уверенно рассекал город Невский проспект.
Ленинград!
Каким прекрасным предстал ты передо мной в погожий осенний день 1937 года!
Я повидал Мадрид, Барселону, Париж, Антверпен, Брюссель. Спору нет, и они были красивы по-своему. Я даже изменил первоначальное мнение о Париже, увидев его на обратном пути из Испании ранним утром, когда трудовой люд спешил на работу, а крикливые гамены, шныряя в толпе, совали в руки прохожих «Юма».
Но ты, Ленинград, прекраснее всех столиц!
Я шел по улицам, с трудом удерживаясь от искушения прижаться щекой к шершавой известке любой стены, и, не удержавшись, касался ладонью то перил, моста, то мокрой коры деревца, то холодного чугуна уличных фонарей.
— Надолго? — спросила меня дежурная по гостинице.
— На сутки.
Я не сказал, что и эти сутки повиснут на моей совести, что и за них придется давать объяснения. Но я не мог покинуть Ленинград, едва ступив на его землю.
Все началось с телефонных звонков.
Может быть, это покажется странным, но в моей памяти отлично сохранились номера многих домашних и служебных телефонов знакомых и сослуживцев.
Поэтому, оставшись один, я буквально повис на телефоне.
Но вот досада! Куда бы я ни звонил — отвечали совсем незнакомые люди.
Не мог же я перепутать все номера? Ничего похожего раньше не бывало…
Неуверенно набрал номер управления военного коменданта станции Ленинград-Московский.
— Дежурный помощник коменданта Чернюгов слушает…