Наконец-то хоть один знакомый голос! Он, правда, стал каким-то другим. В бытность писарем Чернюгов отвечал громко, бодро, а став помощником коменданта, вроде бы оробел. Но сейчас не до этого…
— Здравствуйте, товарищ Чернюгов! Старинов говорит!
Трубка некоторое время молчит. Потом Чернюгов неуверенно осведомляется:
— Какой Старинов? Товарищ военинженер третьего ранга?
— Ну да, он самый! Не узнали?
Трубка молчит.
— Вы слышите меня, товарищ Чернюгов?
— Да, слышу… Вы откуда, товарищ военинженер?
— Сейчас — из гостиницы, — смеюсь я, узнавая характерные нотки в чернюговском голосе и потешаясь его недоумением. Может быть, писарь считал меня погибшим? И я спешу успокоить его: — Со мной все в порядке! Жив-здоров! А как вы там?
— Все нормально, товарищ военинженер…
— Послушайте, товарищ Чернюгов, я, собственно, вот зачем звоню… хочу узнать, где сейчас Борис Иванович Филиппов.
Ответа нет.
— Слышите вы меня?!
Да, Чернюгов слышит.
— Он теперь., на курорте… — В голосе Чернюгова то ли пренебрежение, то ли снисходительность.
Я слышу, как звонит на столе дежурного другой телефон.
— Извините, меня вызывают…
Подержав в руке замолчавшую трубку, тяжело опускаю ее на рычаг.
Конечно, Борис Иванович выбрал неподходящее время для курортных разъездов. Здравомыслящие люди в конце октября на юг не едут. Но все равно тон Чернюгова слишком неуважителен. Или у бедняги голова закружилась от повышения по службе?
Пожав плечами, звоню опять. На сей раз в Управление военно-транспортной службы Октябрьской железной дороги, своему однополчанину Коле Васильеву. Этот все растолкует!
И впервые слышу в ответ короткое, страшное слово: «Взяли!»
Взяли? Арестовали Бориса Ивановича? Милейшего Бориса Ивановича Филиппова, всегда трепетавшего перед начальством? Душевного, простецкого Бориса Ивановича?
Непостижимо!
Из газет я знал: Якир, Тухачевский, Уборевич, Корк, Примаков полностью признали себя виновными. Видно, они действительно что-то выдали врагам, что-то замышляли?
Но что мог выдать, что мог замышлять Борис Иванович?
Самое большое, на что он отважился бы, — это получить дополнительную путевку на курорт для собственной жены. Да и то постарался бы запастись справочкой от врача, потому что «бумажка, голуба моя, в силе!»
Непостижимо!
Значит, его дружелюбие, заботливость, простота — все это было страшной маскировкой?..
Я вдруг стал противен самому себе. Да что же такое происходит? Или я чего-то трушу? Как посмел я усомниться в Филиппове?!
А беспощадный голос совести тут же спросил; «Но в Якире, которого ты тоже знал, все-таки усомнился? Филиппов арестован теми же органами. Почему теперь ты не веришь? Или опять думаешь, что тут ошибка? Оставь! Точно так же ты думал, услыхав первый раз об аресте Якира!»