В школу Романовы пришли, когда возле дверей уже толпились ученики. Они нетерпеливо заглядывали в замочные скважины, в щели. Миша растолкал стоящих у дверей, заглянул в класс и спросил:
— Наталья Леонтьевна, здравствуйте, когда вы нас вызывать начнете?
— Через полчаса. А что?
— Да председатель просил отвезти жито на мельницу.
— Сдашь экзамен и поедешь.
— Там тогда очередь большая будет.
— Миша, закрой дверь. Ты отвлекаешь меня, — подошла к двери Власова.
Романов обратил взимание, что сегодня учительница выглядела не так, как всегда. И одета она была по-праздничному: в строгую белую кофту и черную чуть расклешенную юбку, на стройных ногах лаковые туфли-лодочки. Костюм делал Наталью Леонтьевну и выше, и строже, и красивее. В ней теперь не было ничего от той вихрастой, угловатой девчонки, которую он знал с осени сорокового года.
И он догадался, что все эти изменения в его учительнице произошли только вчера, а может быть, сегодня. Ведь это у нее тоже первый экзамен в жизни. И ему. захотелось подбодрить свою любимую учительницу.
— Меня первого вызывайте, — сказал он, слегка упираясь. — Я не подведу, честное пионерское.
Власова по-доброму улыбнулась и согласно кивнула Романову.
— Отлично, мамочка! — крикнул Миша, пугая сонливо копошащихся во дворе кур. — Где мои старые штаны? Давай скорее, побегу к Сергею Ивановичу, — громко тараторил он, словно заведенный.
— А как Тина, Тома? — спросила счастливая Анна Максимовна.
— Тоже хорошо. Они подружек дожидаются. А нам некогда. Мы с Мишкой Поповым на мельницу едем.
Сергей Иванович уже запряг быков и, терпеливо посасывая старую трубку, ждал помощников. Услышав песню, конюх взобрался на арбу и тронул кнутом Цезаря. Вол нехотя переставил ноги, арба мягко покатилась по дороге. До самого города она была почти пустынной. Редкие телеграфные столбы бросали в кюветы тонкую тень. Серая пыль, поднимаясь из-под колес, мутной пеленой стелилась по колее. Раскинув руки, друзья вольготно растянулись на мешках. Миша, глядя сощуренными глазами на раскаленное солнце, запел:
Ну-ка, солнце, ярче брызни,
Золотыми лучами обжигай…
— Куда уж ярче, — добродушно ворчал старый конюх. — Всю плешь спалило. А вы на себя поглядите, что твои чугунки или эфиопы.
— Это что за посуда такая? — приподнялся Попов.
— Сам ты посуда, — чмокнул губами Сергей Иванович, очень удовлетворенный тем, что может преподнести мальцам урок географии. Не все же ему учиться у них наукам. Пришел черед послушать его. Он еще раз чмокнул губами и разъяснил так, как понял из недавней лекции о военных действиях в Африке. — Эфиопы — это народ такой. Живет он в самой жаркой африканской стране, которая по-нашему называется Абиссиния. И оттого, что лето у них двенадцать месяцев в году, кожа у них чернее, дегтя… Но не про то речь… Напали на этих эфиопов итальянцы. Думали, как немцы Россию, за лето проглотить, ан подавились…