Эмма тем временем допила шоколад и не спеша произнесла:
— Хотите у меня работать? Мне кажется, вы прекрасно подходите на должность моего личного секретаря — прежнего, как я вам уже говорила, я только что уволила… — И, прежде чем Мери успела что-либо ответить, обольстительно на нее взглянула и добавила: — Две кроны. Плюс, разумеется, квартира и стол. Принимаете условия?
Это было куда больше того, что Мери могло присниться в самом сладком сне!
— Вы просто спасаете меня, мадам! — прочувствованно ответила она. — Поверьте, я приложу все усилия, чтобы оправдать доверие, которым вы меня удостоили!
— Нисколько не сомневаюсь, Мери Оливер! По-моему, у вас есть для этого все нужные качества…
Эмма де Мортфонтен устроилась поудобнее в глубоком кресле с изумрудной бархатной обивкой. Мери же, ничуть не таясь и без всякой задней мысли, остановила взгляд на совершенном лице новой своей хозяйки. Решительно, такой красивой и такой приятной женщины ей еще в жизни не доводилось встречать! Миндалевидные зеленые глаза в окаймлении золотистых ресниц, матовая белизна кожи, ротик сердечком, напоминающий розовый бутон, тонкий нос, безупречный овал лица — все это было достойно кисти Леонардо да Винчи… Не говоря уж о талии — немыслимо тонкой и гибкой…
— Теперь пора рассказать вам обо мне, дорогой личный секретарь, — продолжила между тем Эмма, ничуть не смутившись пристальным осмотром ее достоинств. — Поскольку вы отныне — мое доверенное лицо во всех делах, следует рассказать вам, чем же я занимаюсь, не так ли?
— Я оправдаю ваше доверие, мадам! Я никогда никому ни словечка не скажу лишнего! — горячо заверила девочка Эмму, а та, не слушая, изящным движением руки указала новоиспеченному секретарю на остаток кекса: доешьте, мол, это вкусно…
И снова волна признательности накрыла Мери с головой. Во взгляде мадам де Мортфонтен не было не только снисходительности, но даже признака того, что она оказывает незнакомому подростку благодеяние. Только настоящий интерес и ненасытное любопытство — а это никак не связывалось с представлениями о буржуазии, которые к тому времени выработались у Мери. А если она обманывает себя, только ради того, чтобы испытать наконец-то хоть недолгое счастье? Нет, в этой человечности Эммы явственно, пусть и непонятно каким образом, ощущается правда! О как бы Мери хотелось, чтобы Сесили была сейчас рядом и помогла ей разобраться во всем!
— Я вдова, — рассказывала мадам Мортфонтен, вращая большим и указательным пальцами правой руки обручальное колечко на безымянном пальце левой. — Мой муж был одним из самых богатых судовладельцев этой страны.