Тобиас Рид — тоже судовладелец, вдруг Эмма с ним знакома?! Мери решила: как тут все ни повернется, надо быть настороже и не терять бдительности. Не замечая ее волнения, хозяйка продолжала:
— После смерти мужа мне пришлось взять на себя его дела, но, признаюсь, не впрямую, потому как — чего тут скрывать? — корабли почти совсем мне не интересны. Моими делами занимается опытный управляющий, тем более что и конкуренция в этой области жесточайшая.
У Мери отлегло от сердца.
— Что до меня лично, то я предпочитаю заниматься всякими придворными баталиями. С тех пор, как его католическое величество, король Яков II Стюарт, вынужден был уступить престол этому коварному предателю, своему зятьку-протестанту Вильгельму Оранскому, дня не проходит, чтобы сторонники одного не затеяли бы заговора против союзников другого. А я обожаю интриги! И всякие секреты тоже! Наверное, это недостаток, даже грех… но мне так сладко думать, что женщина не может быть настоящей женщиной, если ей не нравится все таинственное… Это нередко позволяет ей возвыситься в обществе, где, увы, для нее уготовано лишь относительно почетное место. Словом, не стану с вами лукавить, мой дорогой, я люблю выслушивать, выманивать хитростью или получать обманом, в общем, собирать и хранить всякие тайны, особенно те, что могут обеспечить мне всеобщее уважение и полную безнаказанность. Запомните это, мой мальчик. Свобода человека только в том и заключается. Потому что в этом грешном мире уважают только тех, кого боятся.
— Запомню, — твердо пообещала Мери.
— Ваша роль будет вот в чем заключаться. Главная ваша обязанность — писать под мою диктовку письма. Некоторые покажутся вам странными, а то и вовсе непонятными, едва ли не бредовыми… Причина тут — код… своего рода шифр, которым я вынуждена в переписке иногда пользоваться, чтобы обмануть чьи бы то ни было нескромные взгляды. Не придавайте этому никакого значения, просто записывайте слово в слово все, что услышите, каким бы невероятным вам это ни показалось.
Мери кивнула, готовая без малейшего сомнения служить этой посланной самим Провидением даме, которая закончила речь таким неожиданным сообщением:
— А еще я принимаю много гостей. Моих весьма светских подружек, которым будет исключительно по сердцу ваше присутствие и которых я попрошу вас очаровывать рассказом о вашей жизни… Не нужно видеть в моей просьбе ничего страшного: тут нет ни презрения к вам, ни насмешки, ни нездорового любопытства. Просто эти дамы любят в гостиных пролить слезу над «несчастьем, какого даже вообразить не могли», — правда, брезгливо отворачиваются, если то же самое встретят на улице… Ну а мне хочется слегка встряхнуть их мирок со всеми удобствами, показав хотя бы в такой малости истинную природу нашего построенного сплошь на хитростях и уловках общества. Я же способна понять вас, потому вы и не дождетесь в моем поведении по отношению к вам никакой приличествующей этикету жалости!