– На самом деле, я даже повеселился и получил удовольствие. Шел, куда хотел; меня никто не держал и не ограничивал. Никогда еще я не чувствовал себя таким свободным.
Джек улыбался. На лице Альсана тоже появилась улыбка.
– Лучше бы ты остался в Лимбаде, – все же сказал Альсан. – Если бы Кирташ нашел тебя…
– Но не нашел же. Да даже если бы мы и столкнулись, я заранее подготовился к встрече, – Джек замешкался, а затем признался: – Когда я уходил из Лимбада, я взял с собой меч, Домиват. Так я мог тренироваться ежедневно, снова и снова повторяя выученные движения, чтобы не забыть ничего из того, чему ты научил меня, Альсан.
Юноша взглянул на мальчика, и в его взгляде появился огонек. Но он ничего не сказал, и Джек продолжил рассказ.
– А потом я потерял твой след. На юге Австрии. Мне больше не попадались новости о получеловеке-полузвере, и я не знал, что и думать. Мне больше ничего не оставалось, кроме как остановиться там и искать подработку… Но долго оставаться в Австрии я не мог, и вскоре мне пришлось продолжить свой путь. Так я бродил, пока не дошел до Кьявари, где и живу до сих пор. Не спрашивай даже, как и почему я здесь оказался. Честно говоря, я давно потерял себя. Вот уже год я не слышал о тебе новостей, да и с Викторией связаться не смог. Ты знаешь, что я сам, без помощи, не могу вернуться в Лимбад, а ее адреса я не знаю. У меня нет ни ее телефона, ничего вообще. Я ушел из Лимбада так поспешно, что даже не успел сообразить взять у нее номер.
Джек замешкался. Он готов был уже рассказать Альсану о произошедшей между ним и Викторией ссоре, о боли, которую нанесли ему сказанные девочкой слова («Ты мне не нужен», «Уходи и никогда сюда больше не возвращайся»), вот только время помогло залечить раны. Порой Джек чувствовал себя самым настоящим глупцом, который позволил вспышке гнева, казавшейся ему сейчас детской и абсурдной, сбить его с толку. Теперь он смотрел на вещи иначе. Возможно, если бы он так поспешно не покинул Лимбад, то смог бы организовать поиски Альсана намного лучше и избежать стольких проблем на своем пути. Но он ушел, и у него не осталось никакого способа связаться с Викторией. Особенно он скучал по теплому дому в Лимбаде, когда холодными зимними ночами ему приходилось спать на улице под открытым небом. Сколько раз в такие моменты он проклинал себя за неразумность.
– Я уже поверил, что никогда и ничего больше не услышу о вас, – признался тихим голосом мальчик.
Джек замолчал и отвел взгляд, крепко сжимая в руке цепочку с висящим на ней медальоном – тем самым шестиугольником, который в первый же день его прибытия в Лимбад ему подарила Виктория. Он до сих пор хранил его.