Джек очень часто вспоминал о девочке и скучал по ней. Безумно. Ее приятная улыбка, свет в ее глазах, проведенное с ней вместе время… Мысли обо всем этом снова и снова крутились у Джека в голове, не давая мальчику покоя. Нередко он мысленно возвращался назад в прошлое и прокручивал в голове момент, когда он покинул Дом на Границе, думая о том, что ему не следовало уходить. Джек представлял, как говорит Виктории слова, которые так и не сумел ей сказать. Он уже тысячу раз в своем воображении попросил у нее прощения, при этом каждый раз придумывая новый способ. Он представлял, как обнимет ее и пообещает всегда быть рядом с ней… что бы ни случилось.
Но все это так и оставалось лишь в его воображении. Назад пути не было. Ничто не вернет ему два года, проведенные вдали от лучшей подруги. Он уже поверил, что больше никогда в жизни ему не представится случай признаться ей в своих чувствах.
Альсан все это время внимательно следил за ним взглядом.
– Сколько тебе сейчас лет, Джек? – спросил он.
– Пятнадцать, – ответил мальчик, слегка удивленный вопросом. – В апреле мне исполнится шестнадцать. Но выгляжу я старше, а с шестнадцати лет уже можно работать, поэтому в последнее время мне все проще становится найти подработку.
– Пятнадцать, – повторил Альсан. – А кажется, я только вчера спас тебя от Кирташа и привел в Лимбад. Тогда ты был всего лишь испуганным мальцом, а теперь превратился во взрослого мужчину.
Джек неловко улыбнулся.
– Я еще не совсем взрослый мужчина. Возможно, в твоем мире пятнадцатилетние ребята уже и правда считаются мужчинами, а здесь мы все еще мальчишки.
– Другие – да, но только не ты. Посмотри на себя, Джек. Ты вырос, и я не имею в виду рост. Ты созрел и возмужал, и я ни капли не сомневаюсь, что ты в состоянии найти выход из любого трудного положения. Я горжусь тобой.
Джек от смущения опустил глаза.
– Ты так и не ответил на вопрос, почему ты ушел, – напомнил он приглушенным голосом.
– Потому что свою борьбу я должен был вести в одиночку, – Альсан смотрел прямо в наполненные тревогой глаза мальчика. – И с самого начала я знал, что могу проиграть в ней. Потому я должен был как можно скорее уйти от вас. И я не ошибся. Звериный дух оказался намного сильнее, намного свирепее, чем моя человеческая душа. И в один из редких моментов, когда мое сознание прояснялось, я решил покончить с собой. Меня спас один человек. Я не помню ни его лица, ни имени. Он долго беседовал со мной, когда я жил в одной деревеньке, название которой тоже вылетело у меня из головы, и лечил там свои раны.