На мгновение он замер неподвижно, словно его ударило молнией. Мальчик вспомнил о загадках его жизни, преследовавших его с самого детства, и его необычных способностях. Его резко осенило: Кирташ знает о нем намного больше, чем он сам. И желание найти самого себя вспыхнуло в его сердце с новой силой.
Джек попытался успокоиться и взять себя в руки, вспоминая, что он разговаривает со своим врагом – созданием коварным и жестоким.
– Тебе не удастся запутать меня, – предупредил его мальчик, нахмурившись.
Кирташ прищурился. Он по-прежнему выглядел непробиваемым; каждое его движение было высчитано с необычайной точностью. Но Джек все же улавливал исходившие от него ненависть и презрение – такие сильные, что даже кровь в его жилах застыла. Даже сам мальчик не ощущал в себе столько ярости.
С грацией пантеры юноша ринулся в сторону. Джек вовремя не уловил его движение, а когда очнулся, Кирташа уже и след простыл.
– Не рассказывай мне о людях и человечности, – раздался в темноте голос Кирташа. – Не рассказывай мне о чувствах. Ты ничего не знаешь.
Вне себя от злости, Джек осмотрелся.
– Выходи и сразись лицом к лицу, трус! – закричал он.
– Ты должен умереть. Это единственный способ спасти Викторию, – продолжал Кирташ. – Потому-то я и убью тебя. Ради нее. А что ты можешь для нее сделать?
– Я здесь, чтобы сразиться с тобой, – провозгласил Джек. – Я убью тебя или погибну в бою, но тебе это так просто с рук не сойдет.
– Тогда погибни. Будет лучше всем.
Кирташ появился словно из ниоткуда. В его ледяных глазах отражалась смерть, и со всего размаха он нанес по Джеку сокрушительный, яростный удар.
В самый последний момент Джек вскинул Домиват, и снова лезвия двух легендарных мечей скрестились. Джек почувствовал, как его злость наполняла Домиват, ненависть придавала ему сил. А вот Кирташу эти эмоции лишь мешали: его мощь заключалась в полном самоконтроле.
Но лезвие Хайясса все же задело Джека в бок. Из груди мальчика вырвался пронизанный болью стон, когда его кожа покрылась коркой льда. Однако мальчик все же собрался и из последних сил смог заставить Кирташа отступить. Он вдруг вспомнил о Виктории и подумал о том, что это чудовище по имени Кирташ пытался управлять нитями ее жизни и судьбы. Но, прежде всего, перед его глазами возник образ парившей над ними прошлой ночью крылатой змеи – жуткой и губительной, но вместе с тем завораживающей. Тогда им овладел страх, но сейчас он не чувствовал ничего, кроме отвращения и ненависти – тупой, всепоглощающей и невыносимой. И снова внутри него что-то взорвалось.