Фрея поспешно вытирает глаза. Пряди ее светлых волос выбились из лент, которые должны были убирать ее волосы от лица. Щеки женщины покрылись красными пятнами. На плече военной формы Джемисона осталось влажное пятно, однако он вытягивается по стойке «смирно», когда видит меня, и говорит как ни в чем ни бывало:
– Миледи.
– Ах, миледи! – восклицает Фрея. Она снова вытирает глаза. – Простите меня.
– Не извиняйся. – Я продолжаю стоять на пороге. – С тобой все в порядке?
– Конечно-конечно. – Но ее дыхание снова прерывается всхлипом.
Мои глаза осматривают комнату в поисках детей, но их здесь нет.
– С детьми все в порядке?
– О, да. Далия и Дэвин внизу, на кухне. Малышка спит в соседней комнате. – Она глубоко вздыхает и разглаживает руками свои юбки.
Стоящий рядом с ней Джемисон кажется слишком молчаливым и суровым. Я ничего не могу прочесть по выражению его лица.
– О, вот как, – говорю я. – Что ж, это хорошо.
Я не знаю, что еще сказать. Они тоже молчат. Внезапно ситуация становится какой-то слишком неловкой.
– Я слышала… Ну, как ты плакала. Я просто… А, в общем, знаешь что? Это не важно. Не мое дело. – Я отступаю от двери. – Я это… Я буду у себя, если что.
Я чувствую себя очень глупо. Мое лицо пылает от смущения, и я поспешно скрываюсь в своих покоях. Я снимаю наручи с рук и расстегиваю пояс с мечом, затем сваливаю оружие и броню в одну кучу у камина, чтобы дать пропитавшейся по́том телячьей коже высохнуть. Я вздыхаю и пробую расшнуровать плотный льняной корсет, который является хорошей альтернативой спортивному бра, но имеет завязки на спине. Мне до сих пор не понятно, почему местную одежду так трудно снимать и надевать без посторонней помощи. Бывают моменты, когда я все бы отдала за обычную футболку.
Моя дверь тихо открывается, и я не оборачиваюсь, потому что мое лицо все еще пылает от смущения.
– Прости меня, – говорю я. – Я не хотела вас прерывать. Просто ты плакала, и я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
Прохладные пальцы Фреи отводят мои руки в сторону, и она сама берется за шнуровку на моей спине, не говоря при этом ни слова. Я не понимаю, сердится ли она на меня или ей нужно время, чтобы взять себя в руки.
– Я могу все сделать сама, – тихо говорю я. – Если тебе нужно побыть с Джемисоном, то иди к нему.
Ее пальцы с силой дергают шнуровку, затягивая корсет так туго, что я даже не могу сделать вдох, чтобы закричать.
– Нет, моя дорогая, – говорит злобный голос, который явно не принадлежит Фрее. – Мне нужно побыть с тобой.
– Лилит, – у меня едва получается произнести ее имя.