– Они получат счета на оплату завтра утром, – сумрачный майор Моров оповестил вверенный ему личный состав на вечернем построении. – Другие слабаки еще есть? До отбоя еще можно слинять отсюда!
Слабаков в тот день более не нашлось. Однако к окончанию второй недели рота сократилась на треть, и оставшийся молодняк свели в два взвода – Ливадова как была, так и осталась во втором. Теперь контракты расторгались только по решению командира воинской части. На очередном построении, которое могло быть утренним, вечерним и вообще в любое время дня и ночи – подъем после отбоя второй роте устраивали не раз, не два и даже не три – кто-то из отцов-командиров называл фамилии, и договор расторгался.
Неудачники выходили из строя, выслушивали краткую речь со словами благодарности; отныне обычно без напоминания о необходимости погасить понесенные вооруженными силами расходы. Причем расходы немаленькие – они возрастали с каждым новым днем в учебке, но все равно на некоторых лицах читалось облегчение. Кто-то, наоборот, стоял с поникшими плечами и опустив голову, будто придавленный грузом свалившегося долга.
В первую неделю Женька одновременно и страшилась расторжения контракта, и хотела, чтобы это случилось. Было очень тяжело… Втайне от себя и остальных Ливадова мечтала исчезнуть из части и забыть этот нескончаемой кошмар как страшный сон! Да порой она молила Бога, чтоб ей просто дали посидеть на табурете и не трогали несколько минут! Но каждый раз бежала вместе с остальными, когда слышала команду к бегу. Всякий раз Женька находила внутренние резервы, о каких даже не подозревала, и выполняла очередной приказ. Скоро она узнала, что воля нужна, чтобы банально открыть глаза и выскочить из палатки на утренний холодок для переклички и разминки.
На девятый день – первого января нового года – когда на плацу, где будут маршировать следующие три часа, прозвучали две новые фамилии, Евгения вдруг обнаружила в себе только сочувствие к тем, кто не справился. Она более не мечтала о расторжении контракта! Привыкла к нагрузкам, хоть они не казались легче, и все свои помыслы связывала со службой. А этих двоих, большеглазую Анюту и сучку Лиду, с которой вчера полаялись, действительно жаль. Неплохие девчонки, даже Лида.
Отчисленные из учебного батальона отправлялись в штаб полка для оформления расторжения контракта. Потом они получали сумку с личными вещами, сдавали форму, натягивали на себя возвращенную гражданскую одежду и навсегда покидали часть. К своим товарищам по курсу предварительной подготовки они уже не возвращались. Во взводной палатке личных вещей ни у кого нет, если не считать полотенца, зубной щетки, пасты и еще кое-чего по мелочи – все это вместе с постельными принадлежностями соберет дневальный и сдаст старшине роты.