Рука коснулась уха, на котором последнее время всегда была гарнитура для переговоров с капралом Райдел. Но гарнитуры нет! Андрей мрачно воззрился на собственную ладонь. Заточение в карцер может означать, что его имя вычеркнули из списка рабов-рекрутов и обучать языку более нет необходимости.
В учебном взводе у него появились планы на будущее. Не хочется думать, что все было зря, а мечта отыскать когда-нибудь Женьку так и останется призрачной надеждой…
– Хватит ныть! – сквозь зубы процедил Андрей.
Он злился, чтобы взбодриться. Злость обычно помогает, когда нужно растормошить себя, и сейчас тоже поможет, но мысли все равно возвращаются к одному и тому же. Андрей постоянно прокручивал в голове драку в душевой – и то, что ей предшествовало, и последнее, что он помнил. Вскинутый пистолет Дюбува и выстрел.
Чем его отключили? Зачем пичкать химией, когда есть чертов браслет на запястье? Ливадов с ненавистью посмотрел на черный пластиковый ремешок и в очередной раз подергал его с пустой надеждой, что тот порвется.
Не порвался… и нечего пальцы резать пластиком. Ливадов снова произнес несколько крепких словечек. Лучше бы сержанты отделали через этот ремешок – у дриллов всегда на руках металлические браслеты, что так похожи на часы из его времени. Браслеты сержантов синхронизированы с ремешками на запястьях рекрутов, и это весьма убедительное средство для поддержания дисциплины… Андрей вспомнил, как сожгли нервную систему рекруту, который додумался плюнуть в сторону офицера…
Однако ж его засадили в камеру со сводящим с ума гудением лампы. Два века минуло, а лампы все так же гудят! Андрей страдальчески скривился. Башка трещит, лампа гудит… Этот звук развалит ему черепушку, если раньше не сведет с ума.
Но все же… Почему он здесь? Неужели все-таки убил Снежка? Андрей помял тыльной стороной ладони правую щеку, провел рукой по глазу и растер лоб – чтобы мысли лучше шевелились. Убил он или не убил Бриджа? Кажется, убил, ведь иначе не сидел бы в одиночной камере!..
Ясное дело. Он здесь, пока не соберется трибунал. Ни в одной нормальной армии прошлого или будущего не потерпят трупов после разборок личного состава. Ливадова ждет суд, но офицеры – или кто будет заседать в трибунале – по первому свистку ради дела очередного тупого раба-рекрута не соберутся, и вот приходится ждать.
– Эх… – вздохнул Андрей.
Трибунал ему светит, это уж точно. Без трибунала просто отделали бы дрилл-инструкторы, а затем объявили рекруту, что отправляется в изолятор на такое-то количество дней – на том все и закончилось бы. Ну разве что со Снежком да Хорьком и его латиносами когда-нибудь снова сцепился бы, но не сейчас… Однако в него выстрелили спецсредством и засадили в одиночную камеру, чтобы ждал трибунала, а трибунал…