− Если ты на мекаешь на постель, то… − ножи на стенах зала вновь дрогнули от слов Кендры.
− Я ни на что не намекаю, дамы, и, опираясь на те данные, что имею, могу сказать лишь одно, Джонни не помешает друг, — холодно проговорил казначей, и посмотрев на жену, что сможет его защитить от гнева главы клана, добавил. — Вам тоже не помешает друг, госпожа, вы слишком долго жили по типу «одна против всех». Этот мальчишка тоже один, но он помог вам не прося ничего взамен, я предлагаю вам отнестись к нему, так же как и он к вам.
− Я подумаю, — выдохнула Кендра. — Ты прав, Эльдар, я отблагодарю просто Джонни по делам его и позабуду обиду.
− Благодарю вас, госпожа, — поклонился Эльдар Кендре, видя улыбку своей жены и сам чуть не улыбнулся. Наконец-то Кендра готова поблагодарить мужчину, о боги, спустя столько лет! Неужели они дождутся брачного союза Стальной с другим мужчиной, без всех этих уговоров, а просто потому, что она перестанет видеть в мужчинах врагов. И потому казначей шепотом произнес: «Благодарю вас, боги, за первый шаг к величию клана Стали».
Сегодня светило яркое солнце, птички пели, радуясь жизни, а вот мне хотелось сдохнуть под радостное щебетание переживших бурю птиц.
Мое состояние сегодня можно описать фразой, что часто произносил кто-то из древних мудрецов. «Загнанных лошадей пристреливают»
Дорога из госпиталя под конвоем меня едва не добила, у меня болело все тело от приключений под землей, болела голова от того, что тело Грегори так и не нашли, еще и удар Кендры по все той же многострадальной голове… И слава богам, что она меня не убила за то, что я совершил, а то руки еще помнят те приятные округлости её тела, а в этом мире и за меньшее убивают. И последнее, что пыталось добить меня этим жарким днем, это жуткое похмелье. Первый опыт самый сложный и самый познавательный. Теперь мне понятно что пить мне нельзя, вообще, ни капли, так как под мухой я творю такие вещи, за которые убить мало. После такого похмелья от какого-то полулитра спирта я даже думать об алкоголе не могу.
Просторный кабинет, в который меня привели, напоминал ловушку, но мне тут нравилось, здесь царила прохлада. Стены кабинеты словно обоями были покрыты серой стальной паутинкой, а вместо картин висели разномастные ножи, и было их сотни, если не тысячи экземпляров разных размеров и форм. Были тут и мечи, потрепанные на вид и новые. На каждом экземпляре холодного орудия убийства была прикреплена бирка с именем владельца.
− Комната памяти ушедших, — тихо произнес я, садясь на кресло напротив огромного стола и стального трона. По-другому его и не назвать, кованный, без малейшей видимости дерева и даже без подушки для мягкости.