Перед нами предстала пожилая женщина, совершенно седая, с шрамом на щеке и как и Себастьян опираясь на трость, в которой несомненно скрывалось оружие. Агне была одета по военному, плащ, широкие штаны и револьвер на боку, бабушка выглядела воинственно, не смотря на свой возраст.
— Тера, — обратилась она к моей сестре и их глаза встретились. Они мысленно начали обмениваться информацией, вначале стальное лицо Агне начало становиться мягче и по её щеке потекла слеза, но затем она странно посмотрела на меня. — Внучка, кто это с тобой? Кого ты ко мне привела? В нем нет крови Каморо.
— Он… — произнесла Тера, обернувшись ко мне, и посмотрела на меня совершенно безразличным взглядом, так, как не смотрела на меня никогда. Её руки сжали медведя, а ветер заколыхал разорванную желтую шляпку возле её ног. — Он убийца, это он убил моего папу и маму…
И мир померк вокруг меня. Из него ушли краски, все стало блеклым, а мое сердце остановилось.
Глава 25. Вот тебе и ответ
Мир дрожал и обесцвечивался, краски словно утекали из этого мира, а я умирал, мне не нанесли ни единой раны, но внутренне я уже был мертв. Руки задрожали, с плеч упали на землю тяжелые вещмешки с грохотом железок внутри, а глаза все смотрели вперед, не веря в то, что видят, а уши хотели оглохнуть на веки. Чтобы больше ни единое слово не сделало мне так больно, оказывается и слово может убить.
— Не может быть, — тихо прошептал я, делая шаг вперед, видя как трость Себастьяна переламывается посередине и обнажается золотистая струна.
— Ни с места, ублюдок, — приказал мне Себастьян, а затем заговорила Агне, смотря на меня таким взглядом, что мне должно было стать не по себе, но я уже не боялся за свою жизнь, мне было плевать, и я сделал первый шаг вперед к Тере.
Несмотря на сильное давление, которое я почувствовал от взгляда Агне, я не сделал второй шаг вперед лишь потому, что Агне заговорила.
— Это серьезное обвинение, — проговорила Агне и, подойдя к Тере, коснулась её белого лба. — Покажи мне как это было.
— Покажи ей, внучка, — тихо с хрипотцой проговорил Себастьян, смотря холодным взглядом на меня. — А то не могу решить, нарубить на крупные куски, или помучиться оставить на пару десятков лет в подвале.
Тишина, жидкая, словно сталь повисла в воздухе, замещая напряжение, что казалось это место вот-вот превратится в мясорубку.
— Полгода назад, — проговорила стальным голосом Агне, стоя у застывшей малютки, что закрыла глаза, но её глаза ни на мгновение не замирали, как и у Агне, они бешено двигались под закрытыми веками в разные стороны, в точности как и у бабушки. Малышку слегка потряхивало, маленькие кулачки были сжаты добела.