При воспоминании о темной камере, полной крыс, Джулиано затрясло.
– Я… – Ему было стыдно. Юноша чувствовал, как горят его щеки. Ему хотелось быть столь же бессердечным и жестоким, как она. Настоящим Тормено! Сыном, о котором мечтал его отец…
– Прямо сейчас наши войска обходят вас сзади. Они отрежут Черному отряду пути снабжения через лес. И вскоре начнется сезон дождей. Вы все умрете в грязи под нашими стенами. Невозможно захватить этот город. Вы потерпите поражение!
И что ему оставалось ответить на это? Вполне вероятно, что она права…
– Ваш великан Гидеон тоже считался непобедимым! – внезапно за спиной Джулиано раздался голос его отца. – Когда я завершил бой с ним, он едва держался на ногах и бросился в бегство!
Джулиано увидел испуг на лицах людей в свите Луциллы. А ведь все это были опытные, закаленные в боях воины. На них были накидки с гербами других герцогских родов Швертвальда. И все же они покорились силе слов его отца. Джулиано хотелось, чтобы и он сам мог говорить вот так.
– Завтра утром на рассвете я начну обстрел города, который продлится два часа. После этого у вас будет час, чтобы выйти за ворота и сложить оружие. Если вы не примете это решение, дальнейших переговоров не последует. Если вы не согласитесь на мое предложение, погибнут все, кто находится сейчас в Туаре: мужчины, женщины, дети… – Нандус сделал паузу. – И даже крысы.
– Говорят, трепать языком – это дар любого священника, не так ли, пустомеля? – насмешливо произнесла Луцилла.
– Может, так и говорят, герцогиня, – невозмутимо ответил Нандус. – Но люди в твоей свите слышали о моей семье и ее репутации. Не стоит принимать нас за болтунов, которых можно встретить в любом октагоне. Тормено всегда держат слово, подкрепляя его действиями. А теперь ступайте. Вам нужно обсудить, рискнете ли вы навлечь на себя мой гнев.
Вот это да! Джулиано поджал губы, выпятил челюсть, набрал побольше воздуха в легкие.
– Но ты… – Юноша вскинул руку, указывая на Луциллу. – Тебе нет спасенья. – Затем он обратился к ее свите: – Мы примем вашу капитуляцию и ключи от города только после того, как вы принесете нам голову Луциллы да Роза.
Цилия, Равануна, позднее утро, 14-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол
Милан свернул в небольшой проулок. До таверны, во дворе которой высились пинии, оставалось совсем недалеко. Юноша взглянул на небеса. Сизые тучи висели так низко… Закрывали солнце. С севера надвигалась тьма. Не вечерние сумерки – гроза.
Он посмотрел вглубь переулка. Двести шагов, может, чуть больше. Там он сумеет укрыться от дождя. Однако ноги, казалось, приросли к размякшей земле дороги, пустили корни. Он не мог ступить и шага.