Эдик продолжает — «Человек слаб, подвержен соблазнам. Для укрепления духа, он жертвует Феде самое дорогое, что у него осталось — пакет самоликвидатора. На добрую память. Ради дела, согласен, даже в муках помереть. Время-то идёт!». А нам ещё топь обратно форсировать… В темпе мажем пакет клеем и кладём на табуретку (хорошая, массивная), вставляем в гнездо запал… Опера сажаем сверху… Шнурок от чеки — к его ноге. Если встанет-вскочит — через пять секунд взрыв. Ноги у него развязаны, а руки нет. Двери — открыты настежь. Что бы видел, как уходим… и его видели. Любой человек может его освободить… Надо дождаться, когда мы уйдём. Всё честно! Сиди на жопе ровно, смирно жди спасения и ничего тебе не будет… Если не врать… Не пытаться, раньше срока, до машины добежать, до телефона, до сейфа с оружием. Но, только за околицей в лес свернули — сзади дикий вопль. И взрыв. Кинулся, значит, участковый из избы. Хотел, за пять секунд, из дверей выбежать и под стену упасть, а табуретка — пусть взрывается. Даже успел. И выскочил, и упал, только тогда понял, что взрывпакет на табуретку положили клеем вверх. Он его с собой, на штанах-то и уволок… Ничего не скажу, вопил зычно, как голодный упырь в полнолуние! Секунды три… Ну и кто ему виноват? «Джентльмен джентльмену должен верить на слово!» Маша интересуется — «Что это было? Салют?» Объясняем — божий суд состоялся. Господь прибрал грешника к себе. Детёныш догадливый — оглядывается, уточняет — «Что, мент Федя в космос полетел?». Сразу видно — из XXI века! Э-э-э… да! В некотором роде, но по частям. Даже на низкую орбиту не вышел — разрушился в плотных слоях атмосферы. Туда ему и дорога.
Ровная чёрная гладь кляксы дёргается рябью. На пандус выходит низенькая, на фоне транспортного окна, очень обыкновенного вида тётка, видимо врач, в снежно белом халате со стетоскопом. Провозглашает, простуженным голосом:
— Мальчики и девочки, ваша очередь, собирайте зачётки! Предварительно, поиск у всех засчитан… Оглашение оценок — после сдачи. Всем писать подробный отчёт по форме два… Пятая группа! — это она уже в сторону сказителя, — Вы куда шпагу Эдуарда Эдинбургского заиграли? Он без неё не даётся наркоз делать. Кричит, обязан умереть, сжимая в руке боевое оружие. Товарищи ребята, уважьте их высокопревосходительство! Мы с него потом, на деканате, стружку снимем. Начинается беготня…
Рядом сопенье…
— Вы местный? Можно, я пока с вами посижу?
Так вот ты какая, наследная баронесса Хантли-Векшина… Худенькая, носик пипкой, вся в конопушках… В одной руке прямоугольный несуразный чемоданчик со скользящими защёлками, как у земских врачей 20-30-х годов. С её жалким барахлишком, в дорогу. Другой рукой прижимает к груди лохматого, как мочалка, чёрного кота… Фамильное имущество и личный скот.