— Не смотри, — прорычал Зверь, буквально разрывая несостоявшегося насильника на части.
Но я отчего-то не могла оторвать взгляда, словно впала в странное оцепенение. Лишь когда Зверь склонился над бездыханным телом юнца, так отчаянно пытавшегося меня защитить, ступор исчез.
— Нет! — прокричала я, бросаясь к Зверю.
Споткнувшись об одно из тел, упала, но тут же приподнялась, вцепившись пальцами в густую шерсть.
— Нет! — повторила я. — Не убивай его!!!
Должно быть, крик вышел громким, потому что веки юноши, который до этого был без сознания и не пришел в себя, даже когда Зверь убивал остальных, дрогнули.
Одного лишь взгляда на разъяренного Зверя в полуформе, на растрепанную, стоящую рядом на коленях меня, юному аббату хватило. Сглотнув, он начертал в воздухе знамение Богини и замер. В совсем юных, мальчишеских глазах отразилось полное согласие со своей судьбой.
Медленно, как в кошмарном сне, Зверь повернулся ко мне.
Лицо, которое в обычной жизни было чуть сплющено с боков и вытянуто вперед, сейчас было самой настоящей звериной пастью. Полыхающие оранжевым огнем глаза, казалось, могут прожечь дыру взглядом. Огромное мускулистое тело, стоящее на мускулистых вытянутых лапах, покрывает густая черная шерсть.
И вместе с тем у меня не было ни малейшего сомнения, что Зверь слушает меня, понимает. Что готов услышать.
Я сбивчиво заговорила:
— Пожалуйста, не трогай его. Он не заслужил. Ты помнишь, он был без сознания, когда ты пришел. Это потому, что он вступился за меня. Если бы не он… к тому моменту, как ты успел, случилось бы непоправимое.
— Они, — хрипло прорычал Зверь, указывая на тела.
Я покачала головой и вытерла слезы.
— Они не успели.
На миг пламя в глазах Зверя погасло, прозвучал едва различимый выдох облегчения. Но когда он повернул голову к молодому аббату, пламя в глазах снова горело.
— Он дрался за меня, — тихо сказала я и, протянув руку, погладила черную шерсть. — Он не такой, как они.
О том, что юный аббат все же знал, что мне предстоит, я умолчала. Но я была благодарна ему уже за то, что не испугался пойти против своих, самому рискнуть здравым умом и твердой памятью, лишь бы защитить невиновную. Одного этого хватило, чтобы я подумала, что для него не все потеряно. Далеко не все. Но сказать Зверю, что парнишка знал, что мне предстоит пройти в землях людей (Проклятых землях!), значило бы подписать ему смертный приговор.
По хищно сощуренным глазам Зверя я поняла, что он и так знает. И неважно, сказала я об этом вслух или нет.
Наконец Зверь принял решение.
Приподняв парнишку за грудки, он приблизил оскаленную морду к его лицу.