Я слушала, затаив дыхание. Все, о чем говорил Зверь, не просто порицалось Церковью, но и приравнивалось к проискам дьявола.
— Мы ведь появились позже людей, — сказал Фиар. — Не намного, но все же… Стихийники называли наш народ благословенным. Мол, в нашей крови больше истинной, природной магии, чем у остальных созданий матери. Мы не маги и не умеем управлять стихиями, как первые люди, но само ее наличие в нашей крови делает нас сильными, ловкими, неуязвимыми… Почти.
— Сколько я общаюсь со свободным народом, столько думаю, что вы взяли лучшее — и от людей, и от… звериной ипостаси, — вырвалось у меня.
Волк замер. Казалось, он посмотрел на меня какими-то новыми глазами.
— Что? — не выдержала я, когда пауза затянулась. — Я сказала что-то не то?
— Ты представить не можешь, насколько то ты сейчас сказала! — выдохнул Зверь. — То есть почти слово в слово повторила слова своего отца. Моего брата. Мага-стихийника Анжу Альбето.
— Б-брата? — заикаясь, спросила я.
— Не по матери и не по отцу, — ответил волк. — Но по разуму и по крови. Он любил повторять, что эволюция — любимая игра матери-природы. И каждое новое создание совершенней предыдущего.
— Это о том, что свободный народ пришел позже людей?
— Позже первых людей, — подтвердил волк. — Для нас же маги-стихийники — люди, кто не имеет второй ипостаси, но зато умеет говорить на языке матери-природы, — были сродни божествам…
— А… — я замолчала, так и не начав говорить.
Зверь посмотрел на меня вопросительно.
— Я, — забормотала я, — сначала хотела спросить, куда делись маги-стихийники. А потом вспомнила, что в королевстве они объявлены вне закона. Мол, их магия — еще хуже, чем вторая ипостась. Почему-то считается, что оборотни не так опасны, как маги. Хоть волков больше… Но за магами охотятся с особым пристрастием. Виталина, моя старшая сестра, как-то сказала, что его величество чудом не лишил нас состояния и герцогства. Мол, в этом заслуга Андре, он ведь кузен королевы по материнской линии. Она сказала, что отец был магом, преступником… То есть отступником от Церкви, так принято говорить в королевстве. Я тогда не сдержалась, отхлестала Виталину по щекам. Фиар! — вырвалось у меня.
Зверь посмотрел вопросительно.
— Но они… Я имею в виду церковники, — при воспоминании о тех аббатах в шатре я содрогнулась. — Раз они выслеживают тебя или меня где-то неподалеку, они ведь могут проникнуть и сюда?
Волк покачал головой.
— Нет, Эя, — заверил он, и у меня вырвался выдох облегчения. — Сюда они проникнуть не могут. Ты забываешь, что этот замок, этот лес — наследие ветви сильнейших магов. До того, как герцоги Альбето переселились в королевство, тогда еще устанавливающего границы, эта земля была оплотом стихийников, истинных магов. Сюда не проникнуть никому, кого не пригласят живущие здесь.