Зверь нахмурился еще больше, а потом поднял руку. Указывая глазами на небольшой плоский браслет из странного материала на запястье, он словно приглашал к нему прикоснуться.
Я кивнула и осторожно положила пальцы сверху. К моему удивлению, они прошли сквозь браслет. Хоть моя рука лежала на матовой поверхности, под пальцами я ощущала горячую кожу оборотня.
— Знаешь, что это? — спросил Зверь и я покачала головой.
— Кажется, я видела его раньше, — пробормотала я. — И с ним ничего не случается после оборота. Как… с остальной одеждой. Но что это, я не знаю, — я пожала плечами, — как-то не задумывалась. Не до того было.
И это была чистая правда.
— Подарок Анжу, — пояснил Зверь, и я часто заморгала. — Браслету и вправду не страшен ни оборот, ни полуформа. Более того, он продолжает работать.
Я не удержалась и снова провела пальцами по матовой поверхности. Ощутив руку Зверя, сглотнула и отдернула пальцы.
— Для чего он? — спросила я.
Зверь кивнул.
— Правильный вопрос, Эя. Анжу дал его мне, чтобы я мог издалека определять церковников.
Меня передернуло. Слишком явно перед глазами встал фиолетовый шатер, гроза, что грохочет снаружи и происходящее внутри.
— Браслет предупреждает меня об опасности, — сказал Зверь. — Тот, с кем ты только что встречалась, готовил тебе ментальное вмешательство.
И вот вроде бы было все равно, пусто, даже опустошенно, но как-то все равно. А от этих слов Зверя вдруг стало больно. Невыносимо больно. Глаза защипало, а горло словно что-то сдавило. Андре? Мне? Ментальное вмешательство? Нет! Этого просто не может быть! Но память услужливо подбросила картину, как мы с Андре бежали из Ньюэйгрина, показала пустые глаза Милы, голубой свет, что течет из ее рта и стекает в священный сосуд, опустошая память… С Милой Андре смог. Почему со мной не стал бы делать подобное?
— Нет, — помотала я головой. — Нет, не может быть. Андре никогда не стал бы… Нет!
Зверь посмотрел на меня хмуро и с жалостью одновременно.
— Браслет Анжу сообщает о священных сосудах поблизости, Эя. У этого… человека был с собой священный сосуд. Он бы опустошил твою память. Ты бы и не вспомнила, что происходило с тобой в Заповедных землях. И скорее всего, после всего этого стала бы безвольной куклой. Магия Аты опасна. Ее вмешательство в разум не проходит бесследно.
— А ты, — вырвалось у меня, — ты же был у них в плену… Как тебя?.. Почему ты?..
И я замолчала. Зверь и так много вынес в плену у церковников, с моей стороны чистым свинством было бы спросить его, как он не утратил память. И вместе с тем вопрос рвался наружу.