Когда же спустя некоторое время я спросил господина Трепыханова, в чем состоит его собственная политическая деятельность, он нахмурился и пробормотал, что высшие интересы не уполномочивают его говорить.
Вообще после моего бестактного (судя по обстоятельствам) вопроса наша беседа как-то перестала ладиться, и я скоро вышел от Трепыханова.
Откровенно говоря, Левушка, личность молодого человека не вызывает во мне такого интереса, как фигура «последнего декабриста» Рощина. Заметил ли ты, что современники всегда блекнут в нашем воображении по сравнению с деятелями прошлых лет? Что сейчас для меня Трепыханов? Молодой человек — и больше ничего! А вот лет через пятьдесят или, может, сто об этом Трепыханове книгу напишут и памятник поставят на бронзовом коне — и даже на месте моего дома. Каково?
Хотя что-то мне, Левушка, подсказывает, что не поставят Трепыханову памятника, не поставят.
На сим, Левушка, кончаю письмо и желаю тебе, милый мой друг, успехов в учебе и самое главное — здоровья, а остальное все приложится.
Твой старенький отец и бедный домовладелец Владимир Любеков.
Июнь 187… года.
Письмо второе
Город Москва. Переулок Гранатный.
Дом во дворе небольшой, с тенисто разросшимся садом.
Сыну Владимира Льву Любекову.
Дорогой сынок мой Левушка!
Слишком уж долго не писал я тебе. Странная мысль владела мною последние дни. Полно, думал я, стоит ли описывать молодому еще человеку жизнь таковою, как она есть на самом деле? Не слишком ли жестокой окажется для тебя действительность? Я ведь не писатель, не философ какой, мораль в конце не ставлю, никого учить не умею и не вывожу умозаключений, за которые наш читатель, как утопающий за соломинку, хватается. Письма мои уж действительно одни письма, слова без фантазии.
На одно, Левушка, надеюсь, прочтешь мои письмена и поплачешь вместе со мною, а, может быть, придя после занятий утомленный, ляжешь в постельку и помолишься, и подумаешь о людях, тебе неведомых. Славно это, Левушка, молиться о людях неведомых — ведь кругом люди! Прости меня, старика, что так невесело начал письмо. Вот тебе вкратце событий моей теперешней жизни…
Первое время я почти не выходил из своих комнат, читал со вниманием «Историю древних римлян» и лишь изредка делал вылазки в город за провизией.
Вот уж, Левушка, истинно великие люди — эти римские консулы и проконсулы! Никто, наверное, никогда и нигде не обещал такие блаженства народу, как они, — и все впустую… Как не обидно, а Римскую республику поглотили варвары, со всем, Левушка, средневековьем. И понаделали из всех этих консулов и проконсулов великолепных царей и падишахов.