Я протер от кофе руки, морду и приборную панель. Скомкал кусок полотенца и прошипел сквозь зубы:
— Ее начальник. Жутко скользкий. И мерзкий. Не человек, а говно.
— Так ты его знаешь?
— Нет.
Что, черт побери, я только что сказал? Что Лиза изменяет мне с начальником центрального склада? Правда? Мы из-за этого поругались?
— Ни разу его не видел? — спросил Пиюс.
— Нет. Или да. Или…
Я задумался. Ведь Лиза много рассказывала о Людвигсене — настолько, что у меня, наверно, возникло ощущение, будто я его видел. Новый начальник хвалил ее работу — прежний такого не делал, — и Лиза расцвела, ведь польстить ей всегда было легко. Тягу к наркотической дозе лести надо сдерживать, иначе она привыкнет к уровню, который не смогут поддерживать ни супруг, ни начальник. Но Людвигсен похвалы не жалел, и я подумал: он не обязательно хвалил сотрудников для того, чтобы их вдохновить. Лиза стала ласковее, чем когда-либо, а еще сделала новую стрижку — короткую, — сбросила пару килограммов и стала задерживаться вечером допоздна: ходила на всякие культурные события с подругами — я и не знал, что они у нее есть. У моей жены вдруг как будто появилась жизнь, из которой я оказался выключен, поэтому я и стал копаться у нее в телефоне. И нашел сообщение от этого Людвигсена. Или Стефана — так его Лиза записала.
И вот теперь я об этом Пиюсу рассказываю.
— Что там было за сообщение? — спросил Пиюс.
— «Мне НАДО снова тебя увидеть».
— Слово «надо» выделено?
— Большими буквами.
— А еще сообщения были?
— Нет.
— Нет?
— Да она же их удалила. Осталось только это, его всего сутки назад прислали.
— А ответ?
— Ничего. Или она его тоже удалила.
— Если она боялась, что кто-то увидит ответ, его сообщение она бы тоже удалила.
— Может, она ответить не успела.
— За сутки? Хм. А может быть, у нее не было причин мучиться угрызениями совести — вот она и не стала ничего удалять. Может, он к ней приставал, но она не поддалась, да и на его сообщение тоже не ответила.
— Это она тоже говорила, чертова… — Я задержал дыхание. Шлюха. Как только слово прозвучало, секрет раскрыт — и ничего ты тут, блин, не изменишь.
— Тебе страшно, — сказал Пиюс.
— Страшно?
— Может, расскажешь, что ночью было?
— Ха, да ты как будто легавый, а не психолог.
Пиюс улыбнулся:
— Тогда не рассказывай.
— Даже если бы я и хотел — я ничего не помню. Алкоголь.
— Или вытеснение. Попробуй.
Я посмотрел на часы. Мы сильно опережали расписание, а как я уже говорил, стимулов закончить работу до половины второго у нас больше не было.
Вот я и попытался. Ведь он прав: мне страшно. Из-за того что Лиза на боку лежала? Да черт его знает, но я чувствовал: что-то тут не то. Что-то надо выплеснуть — точно так же, как когда в башке подскакивает давление.