— Сегодня вечером мы не успеем вернуться, скоро на дорогах станет небезопасно. Я собирался переночевать у деда.
— Баву?
— Вы его знаете?
— Нет, но очень хотела бы познакомиться. Роланд мне столько про него рассказывал, просто животик надорвешь. Как вы думаете, для меня там найдется кровать?
— В Кингс-Линне двадцать две свободные кровати.
* * *
Джанин сидела на переднем сиденье «лендровера», ее волосы поблескивали, развеваясь на ветру.
— Почему Роланд называет вас Козя? — Крейгу пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум двигателя.
— Я энтомолог! — крикнула она в ответ. — Ну, знаете, жучки, бабочки и прочие козявки!
— Где вы работаете?
Поток прохладного вечернего воздуха плотно прижимал одежду к ее коже, выставляя напоказ небольшие аккуратные груди. От холода темные пупырышки сосков выступили под тонкой тканью — было совершенно очевидно, что лифчик девушка не носит. Крейг с трудом отвел взгляд.
— Я работаю в музее. Вы знаете, что у нас лучшая коллекция тропических и субтропических насекомых? Такой нет ни в Смитсоновском институте, ни в Музее естественной истории в Кенсингтоне.
— Здорово!
— Извините, иногда со мной со скуки помереть можно.
— Ничего подобного!
Она благодарно улыбнулась, но все же сменила тему:
— Как давно вы знаете Роланда?
— Двадцать девять лет.
— А сколько вам лет?
— Двадцать девять.
— Расскажите мне о Роланде.
— Что можно рассказать о том, кто не имеет ни единого недостатка?
— Ну расскажите хоть что-нибудь, — подбодрила она.
— В школе он был старостой и капитаном команд по регби и крикету. Получил стипендию Родса в Оксфорде, окончил Ориэл-колледж. Входил в сборные команды Оксфорда по гребле и крикету, а также по теннису. Полковник в отряде Баллантайна, серебряный крест за доблесть, наследник состояния в двадцать с лишним миллионов долларов. В общем, так, ничего особенного, — пожал плечами Крейг.
— Вы его недолюбливаете, — упрекнула она.
— Я его обожаю, — возразил Крейг. — Правда, по-своему.
— Вы больше не хотите о нем разговаривать?
— Давайте лучше поговорим о вас.
— Ладно, что вы хотели бы узнать?
Ему захотелось вновь увидеть улыбку Джанин.
— Начните со дня рождения и ничего не упускайте.
— Я родилась в деревушке в Йоркшире, мой папочка был ветеринаром.
— Когда родились? Я же попросил ничего не упускать!
Джанин лукаво блеснула глазами:
— Как тут у вас говорят про неопределенную дату? До Великой коровьей чумы?
— Это было в девяностых годах прошлого века.
— Что ж, — улыбнулась она, — значит, я родилась после чумы.
Крейг понял, что у него получается: он понравился Джанин. Она охотнее улыбалась, легко поддерживая непринужденную болтовню. Возможно, он принимал желаемое за действительное, но в ее манере вдруг появилось кокетство: как она держала голову, как двигалась, как… Внезапно вспомнив о Роланде, Крейг почувствовал ледяную волну отчаяния.