– Проводник, – поправила Франси.
– Да, проводник. Нам в лесу такой стюард не нужен, и моим другом он не станет. Предлагаю всем подумать, как нам избавиться от некроманта. И доложите свои соображения завтра на завтраке.
– А чего ждать? – поднялся Флапий. – У меня есть предложение. Берите свой молот и бейте этого некроманта по лбу. И всех делов-то на полчаса.
– Хм, – откашлялся Антон и посмотрел на Франси, та пожала плечами.
– Может быть, – ответила она на немой вопрос в глазах Антона. – Только я не вижу в молоте силы. Но в ваших руках он преображается… И вы тоже. Хотя ни у вас, ни у молота нет никаких дарований…
– Хорошо, принимается, – согласился Антон. – Кто пойдет со мной?
– Я пойду! – первым поднялся Флапий.
– И я! – встал Торвал.
– И я пойду, – поднялся Эрзай.
– Я проведу к пещере и попробую взять его под контроль, – встала Франси.
– А я подумаю, как можно легче с ним справиться, – встал грек Аристофан.
Антон улыбнулся.
– Хорошо. Когда пойдем?
– А завтра и пойдем, – махнул рукой, как рубанул мечом, Флапий.
– Нет, завтра не пойдем, у меня есть задумка, – отозвался Антон. – Торвал, вот мой крест, – Антон снял с груди свой нательный крест. – Сделай для всех копии. Они будут оберегами от Тьмы и Рассвета.
– Вот как у вас получается! – не выдержала Франси. – Я точно знаю, что в замке нет алтарей, а вы заряжаете обереги…И крест, что над замком… Он действует. Почему?
– Может, потому, – ответил Аристофан, – что милорд просто многого не знает и потому он не связан условностями, как мы. Что невозможно для нас из-за наших знаний, возможно ему. Просто потому, что он другой, как с другой планеты. Он не знает всем известные вещи, но может работать с материей, как ему заблагорассудится. Захотел зарядить амулет и зарядил. Захотел убить потомство кикиморы и убил. И простой молот в его руках становится разрушителем проклятий, потому что он этого хочет… Я могу предложить только такое объяснение.
– Вот я и говорю, что много знать вредно, помрешь дураком, – воскликнул Флапий. – А милорд ничего не знает, и все у него получается по уму.
– Да, Флапий, – качая головой, отозвался Антон. – Был ты молодой, был дурак. – Стал старый и стал как молодой.
– Это точно, милорд, в молодости я много дурости наделал. А теперь вот… – он, подбоченясь, оглядел собравшихся. Торвал чесал бровь, пытаясь понять смысл фразы Антона. Эрзай вообще на это не обратил внимания. А Аристофан, смеясь, схватился за живот. Лишь он и Франси, что улыбнулась, поняли, что сказал Антон.
Некоторые вещи до Антона доходили не сразу. Но сейчас он подумал: