Впрочем, через несколько минут бешеной езды Морана слегка поостыла, и поездка продолжилась в менее сумасшедшем режиме.
Но как очень скоро выяснилось, расслабляться было рано, когда мы уже добрались в наш район, девушка не справилась с управлением и на повороте врезалась в очередной столб.
Удар вышел несильный, но несчастный «Паккард» полностью утратил способность к передвижению.
— Упс… — пискнула Мора, а потом опять расхохоталась.
— Уходим… — я выбил ногой дверцу, вылез, а потом вытащил ирландку. — Быстро!
— Подожди!!! — она сунулась на заднее сиденье и выдернула оттуда увесистый саквояж и заплясала на улице, держа его словно партнера и сама себе аккомпанируя. — Трампам-пам, трам-трам…
— Бешеная… — с восхищением пробормотал я, потом сунул в горловину бака свой шарф и поджог его.
За углом пронзительно засвистели полицейские свистки и пришлось срочным порядком сваливать.
За спиной гулко бабахнуло, по стенам домов пробежали веселые сполохи.
К счастью, домой добрались без приключений, правда приходилось вытаскивать Морану из каждой лужи, ирландка лезла в них словно расшалившийся ребенок.
Наконец, щелкнул замок.
Мора дрыгая ногами сбросила боты, скинула пальто, обернулась ко мне и с очень серьезным выражением на лице поинтересовалась:
— Когда вы, наконец, уже трахните меня, доктор Белофф?
После чего впилась в губы страстным поцелуем.
Что было потом?
Собственно, что должно было случится — случилось. В ванной, на кухне и перед камином. И случалось почти до утра.
То было похоже на сумасшествие и одновременно прекрасно.
Проснулся я от странного хрюканья и жаркого дыхания в ухо.
Повернулся на бок, открыл глаза и уставился на черный влажный нос в окружении пегих кудряшек. Мусичка блаженно спал, закинув на меня ноги и, судя по выражению на морде, чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
— Нахрен пошел, засранец… — я обеими руками обхватил волкодава и, с трудом перекинув через себя, сбросил на пол.
Мусий обиженно пукнул и поплелся к себе на подстилку перед камином.
Я сел и повел взглядом по комнате. Мора обнаружилась на кресле. Закутавшись в плед, ирландка, курила, глубокомысленно уставившись в стену.
Увидев, что я проснулся, она с задумчивым удивлением тихо сказала:
— Мама меня учила, когда тебя в первый раз трахнут, надо обязательно поплакать, чтобы удовлетворить самолюбие самца, но мне почему-то совсем не хочется. Впрочем, наверное, я смогу выдавить из себя пару слезинок. Попробовать?
Я молча улыбнулся.
— Не надо? — обрадовалась ирландка. — Бенни!!! Мне хочется смеяться, а не плакать…
Она сорвалась с места и повалила меня на постель.