Вот тут гигант заворочался всерьез, куда резче, чем до этого момента, несмотря на регулярно получаемые в пасть и глубже гранаты. Некоторые из его ловчих щупалец выстрелили по сторонам, отчаянно, вслепую, но с такой силой, что ветер, от прошедшей в пяти метрах от меня гадости едва не повалил навзничь. Мне оставалось лишь торопливо перезарядиться, вставляя трясущимися как у алкоголика руками последние магазины, чтобы, тут же разрядить их в пульсирующую и дико смердящую задницу возящейся на месте твари. Ихор у того брызгал не струйками, он лил потоками от каждого сокращения чудовищной туши!
Моего «режима» и сознания хватило лишь на то, чтобы отступить, бросив отслужившие свое автоматы. Я снова засеменил назад от туши со всей возможной скоростью, продолжая палить в её истекающую ихором заднюю часть из своих новых пистолетов. Сознание неуклонно отсчитывало последние секунды своего существования, я знал, что вот-вот упаду носом в песок, отрубая на неопределенный срок, но всеми силами пытался завершить задачу так, чтобы она не получила продолжение. Не видя ущерб, нанесенный передней части твари, я делал всё, что оставалось в моих силах.
Но просто так упасть мне не дали. После того как я, сунув горячие пистолеты назад в кобуры стоял, бездумно и задумчиво покачиваясь, ко мне подскочила Нимея, закутанная в какую-то здоровенную рубашку, и отвесила шикарнейшую пощечину. Свет… погас.
Глава 12. Разности величин
Внизу шла война. На стороне добра и света выступали Эльма и шкрасс, а сторону зла, как и всегда, представляла из собственной пьяной и агрессивной персоной некая Пенелопа Кайзенхерц. За победу демократии, гласности и братства волноваться не приходилось, поддатая скандалистка была надежно зафиксирована под передними лапами гигантского манула, позволяя дочери безнаказанно доминировать над врагом, но шум, который генерировали две скандалящие девки, отвлекал только так.
— Он опорочил мою подругу! Он должен заплатить!
— Сама ты опороченная! Они только на лошади проехались!
— Нимея плачет второй день!
— Купи ей успокоительного в аптеке!
— Мелкая злая засранка! Отдай пилу!
— Кошачьему корму инструменты не полагаются!
Отвлекают. Не знаю, какая именно жидкость ударила Злюке в голову, но мои объяснения она игнорировала на «ура», продолжая кидаться с обвинениями разной степени нелепости и претензиями, смысла которых не понимал даже Карус, которого быстро довели до того, что он начал охотиться на Пенелопу.
Я грустно вздохнул, вставая, чтобы поплотнее закрыть дверь в кабинет. Пусть тешатся. Чемодан с жизнеописанием Эскобара Мадре лежал на столе, усиленно требуя к себе внимания, но в настоящий момент у меня был совершенно иной приоритет. Необходимо было сделать сложный жизненный выбор.