Когда вернулись на свой аэродром, здесь уже собрались все экипажи, которые участвовали в ночном вылете. Быстро сдаем отснятую пленку, маскируем самолет и торопимся к командному пункту, где приказано собраться личному составу. Начальник штаба полка капитан Фомин зачитал приказ командующего фронтом, в котором отмечалось, что противник измотан, не способен уже вести наступательные операции или оказывать серьезное сопротивление. Поэтому войскам фронта приказано перейти в решительное наступление.
Наконец-то! Радостную весть встречаем громким «ура». Вот он долгожданный праздник на нашей улице. Теперь и задачи у нас будут иными: не сдерживать волны вражеских полчищ, а помогать продвижению наших сухопутных войск, громить опорные пункты противника, его резервы, расчищать путь пехоте. Никого в те радостные минуты не смутил слишком резкий поворот событий — реальных и ожидаемых. Ведь мы этого ждали со дня на день, неудачи расценивали как недоступные нашему пониманию, может быть, тонкие оперативные ходы высокого командования, которое расчетливо готовит неожиданный и всесокрушающий удар по врагу. Я лично уже мысленно рисовал захватывающую дух картину: на рассвете вместе с нами в небо поднимаются многие сотни незаметно сосредоточенных на полевых аэродромах новейших советских боевых самолетов. На позиции врага обрушивается лавина бомб, снарядов, пуль. И вот уже в прорыв введены наши танковые и стрелковые части. Над полем боя проносятся краснозвездные бомбардировщики, штурмовики, истребители. Враг в панике бежит, теряя боевую технику, неся неисчислимые потери.
С таким настроением экипажи готовились к вылету, особенно тщательно проверяли исправность моторов, системы управления, приборное и прицельное оборудование. Со стоянок ушли затемно радостно-возбужденные и спали беспокойно — не прозевать бы сигнал подъема, не опоздать бы к вылету…
Взлетели девяткой едва забрезжил рассвет. Вел группу командир полка майор Полбин. И от этого казалось, что ничего до сих пор не произошло, что только сейчас все начинается, и именно так, как должно быть. Вот и задание подходящее: нанести удар по позициям противника в интересах наступления наших войск. Видимо, мы шли первыми, так как у линии фронта нас атаковали не связанные боем вражеские истребители. Но девятка — это не одиночный самолет, да и опыт отражения атак истребителей мы уже имели. ШКАС хотя и не пушка, но скорострельность у него 1800 выстрелов в минуту. Враг хорошо знал об этом и не лез под огонь сразу нескольких пулеметов.
Остальное было до обидного похожим на предыдущие «рядовые» вылеты: прорвались сквозь заслон истребителей и зенитного огня, высыпали бомбы точно по цели и без потерь вернулись домой. А ведь, наверное, именно такой итог полета нужно считать классическим, когда, несмотря на вражеское противодействие, задача выполнена до конца, а в самолетах нет ни одной пробоины.