— Мы приехали доделать то, что не доделали тот раз, товарищи. Завтра в одиннадцать собрание, постарайтесь собрать всех жителей. Запишите повестку дня, — Розенберг стал диктовать.
Иван Павлович не писал. Он смотрел в окно, постукивая донышком карандаша по столу.
— В чем дело, Горшков? Почему не пишите?
— Потому что завтра никакого собрания не будет.
— Это почему? — спросил Розенберг, повышая голос.
— Нужды в собрании нет — ответил Иван Павлович.
— Как это нет? А колхоз кто создавать будет?
— Колхоз у нас уже создан. Несет имя Будённого, Семён Михайлович является почётным членом нашего колхоза. Председатель избран, счёт в банке открыт. На счету восемь тысяч рублей. Колхоз занимается заготовкой леса из поймы Хопра для весеннего строительства животноводческих помещений.
— А сколько душ в вашем колхозе? — заорал Розенберг.
— Я официальное лицо. Это председатель колхоза Сенчуков, это начальник милиции Прошин, а ты орёшь на нас как ломовой извозчик. Если не перестанешь орать, я могу оскорбить тебя действием. Если сейчас не извинишься, не изменишь тон разговора, я вынужден буду просить ваше начальство не посылать тебя больше к нам в колхоз. Есть другие сёла, где тебя боятся, вот там и ори, а нам не мешай строить новую жизнь.
— Я спросил: сколько народа в твоём колхозе?
— Ты должен извиниться. В противном случае я с тобой не разговариваю.
Розенберг потянулся к телефону.
— Я сейчас спрошу нашего начальника Максима Петровича, что мне с тобой делать. За время существования ЧКа первый раз требуют от неё извинения. Он строгий и справедливый. Он с тобой рассчитается в два счёта.
— Фамилия Максима Петровича? — спросил Иван Павлович, накрыв рукой телефон.
— Петухов, — ответил Розенберг.
— На левой руке нет мизинца? — спросил Иван Павлович, поднимая телефонную трубку.
— Это правда, мизинца нету.
Горшков попросил связать его с начальником ЧКа в Кумылге, потом он опустил телефонную трубку на рычажки, а сам стал смотреть в окно, прищурив глаза. Ему вспомнилась картина: один из его товарищей падает вместе с конём, когда полк выходил из окружения. Вот, товарищ вскочил и, хромая, бежит и что-то кричит. Все ускакали. Товарищу смерть: мадьяры казаков в плен не брали. Иван Горшков остановил коня, повернул и поскакал в сторону наступающего врага, посадил товарища к себе на лошадь и ускакал. Тот, кого в 1915 году Иван Горшков спас от неминуемой гибели и был Максим Петрович Петухов. Звонок. Иван Павлович взял трубку.
— Я хочу говорить с начальником ЧКа Петуховым Максимом Петровичем.
— Говорите. Я Вас слушаю, — послышалось в трубке.