Родион уткнулся носом в воротник тулупа. И никто не видел как текли слезы из глаз старшего урядника четырнадцатого Донского казачьего полка, получившего первый Георгиевский крест в полку за проявленный героизм.
Обласканный, окруженный заботой и почётом, не трудно служил Родион Земцов. На парадах и смотрах Родион Земцов — под полковым, а то и дивизионным, знаменем. Мягкий характер, внимание к подчиненным снискали Родиону уважение не только среди казаков взвода, но и сотни. И думал Родион: «Если бы Германскую войну довели до победы, то дослужился бы он до офицерского чина и не сидел бы в чужой кибитке, ограбленный теми, для кого заслужил власть. А они отреклись от тебя. Отреклись от тебя они, Родион, так, как ты в 1917 году отрекся от своих отцов-командиров, которые кормили и поили, одевали и обували, и старались сохранить твою жизнь. Вины твоей, Родион, больше, чем наказание. Терпи, Родион, терпи».
Ночевали в Кумылге у Нециненковых. Как только Ницененковы узнали, откуда едут Земцовы, сразу затопили куб, нагрели воды, перекупали детей. Искупалась Дуня и искупала свекруху. Все от Ницененковых получили белье. В нём и поехали домой. Больше всех ванной были довольны дети и свекровь Дуни. Свекровь за ночь ни разу не проснулась. Она за неделю первый раз спала по-человечески. После ужина Родион искупался, налюбовался на чистых, смеющихся детей. Отцу помыл ноги и помог умыться.
В Михеевский поехали Павел, Родион и Яков Емельянович. Павел взял свой плотницкий инструмент. Взяли харчей на целый месяц. Подъехали ко двору Земцовых: ворота и калитка оказались закрытыми. Открыли. Въехали во двор. Дом замкнут на замок. Амбары на замках. Пришла соседка и рассказала:
— Только вас увезли. Любаша пришла наводить порядок. Ворота закрыты. В дом вошла, а там полно народа и каждый за что-либо держится, ждет, чтобы кто-нибудь начал первый. Как кто-нибудь взял бы что-то, тогда все потянули бы, чтобы потом всю вину на первого взвалить. Зашла Любаша в дом, а Сергей Лапшин одной рукой вертит замок на сундуке. У Любаша палка в руках дубовая, она как закричит: «Уходите, а то всем черепки поколю, и стукнула Федорку Дупляносую палкой по голове». Та заревела: «Ой, убила, убила». Все к дверям, да застряли в дверях, а Любаша кое-кого ещё стукнула палкой. На палке оказался сучок. Этим сучком цепляла и дёргала. С этих пор Любаша ходит с этой палкой. Люди её обходят: «А черти знают, чего у неё на уме». А тогда, когда она выгнала всех из дома, видит, в воротах баба с двумя табуретками стоит. Любаша догнала и, не говоря худого слова, резанула её по коленке. Та взревела и села на снег. Любаша подняла ее, посадила на скамейку и говорит: «Не реви. Все здесь управлю, пойду домой и тебя захвачу, доведу до дома. Я не хотела так больно бить, не реви».