Когда открыли камеру Запруцкого, то увидели его, сидящего в углу на полу, опустившего голову на колени. Начальник сказал:
— Встать.
Запруцкий встал и пошёл к выходу.
Во дворе Запруцкий попросил завезти его домой, попрощаться с молодой женой и набрать курева. Курить ему нечего.
Неожиданно для всех начальник разрешил и сказал:
— Поезжай, Запруцкий, но не подведи меня, я жду тебя через полчаса тут.
Запруцкого повезли в Михайловку двое охранников и возничный. Запруцкий вез в сумке четыре бутылки водки и кое-какую закуску.
За ужином Запруцкий выставил одну бутылку. Утром, во время завтрака, достал три бутылки на опохмелье. Изрядно выпили. Охранники и кучер уснули. Запруцкий их, сонных, заколол штыком, сложил трупы в телегу и поехал в сторону Кумылги. Не доезжая Кумылги, он сбросил трупы в овраг. Проехав ещё с километр, Запруцкий увидел пруд. Он подъехал к пруду, распряг лошадей и пустил их на волю. Винтовку и патроны закинул в пруд. На станции Кумылга взял билет на поезд и уехал в Москву.
В кабинете первого секретаря Райкома сел некто Яков Борисович Окруч. Люди говорили: «Ещё один Борисович нашёлся. Да Обруч. Как он нас обнимать будет». Председателем Райсовета вместо Яковлева стал Корней Аверьянович Мишаткин. Председателем колхоза был избран, по предложению Окруча, Сухоруков Антип Терентьевич, по уличному Антип Рябой. Из сельскохозяйственного производства Антип мало что знал. Его отец Терёха болел трясучей болезнью. Он не мог даже свернуть себе цыгарку, а когда ел или через край хлебал, или очень низко нагибался над чашкой. Жена его, хозяйка дома, мать четырех мальчиков: Антипа, Ивана, Никанора и Исидора, по уличному Етёника, дома мало чего делала: она ходила по миру и собирала милостыню. Таких людей не презирали, а, наоборот, привечали, давали приют и делились последним. Во время уборки урожая она с двухколесной тачкой приезжала на ток насыпала зерна и увозила полный мешок. Также она собирала картошку и овощи. Звали её — Федора Большая. Она была саженного роста, да и в плечах не узкая. Терёха был ей по грудь. Когда она приходила с хорошим сбором, они непременно пели песни перед открытым окном. В это время вся детвора станицы собиралась около их дома. Любимой песней у них была «То не ветер ветлу клонит». После неё шла «Разлука, ты, разлука, чужая сторона…»
Первой песней они начинали свое пение, а второй — заканчивали. Пели они необычно: он тоненьким голоском, а она грубым басом. У них была корова. Терёха её не доил, его трясущиеся руки разбрызгивали молоко мимо ведра — подойника. Терёха распределял соски вымени по ребятам и они сосали молоко у коровы. Когда первый сын — Антип подрос, мать научила его доить корову, но он был непослушный и доил не всегда.