— А ты, нет?.. Вот то-то и оно, что у всех эта мразь вызывает ненависть. Потому я никогда в силу Гитлера и не верил. Не могут люди, где бы они ни жили, долго терпеть рядом с собой такую пакость. Простое чувство самосохранения рано или поздно заставило бы их расправиться с фашизмом. А он на рожон полез, ну и, стало быть, сам себе приговор подписал… Ладно, идем дальше.
Через несколько шагов встречаем Макарова. У накренившегося броневика возится механик.
— Куда вы запропастились?
— Да вот, осколком колесо разбило, — поясняет лейтенант. — Ну и денек был! — Он говорит возбужденно и торопливо, словно боясь растерять впечатления. — Только я в танковый батальон, как со стороны Ложков двинулась туча пехоты. Наши ее пулеметами косанули, отбросили, а из Ложков как саданут орудия. Мы было назад, только уехать не удалось — броневик осел на левое колесо. Из-за сильного обстрела Суху продвинуться не удалось. А тут темнота наступила, и совсем остановились. Неожиданно приезжает начальник штаба корпуса полковник Пошкус. Уточнив обстановку, Александр Адамович показывает на карте новые исходные позиции, на которые мы должны выйти ночью, и сообщает, что к утру нам на помощь подойдет 32-я мотострелковая бригада.
— Сейчас я заскочу к Лебедеву, — в заключение говорит Пошкус, — а вы прикажите его экипажам, которые находятся здесь, присоединиться к своим. Основные силы пятьдесят шестой бригады стоят возле фермы совхоза номер два.
Проводив начальника штаба, мы отправляемся на поиски Довголюка. Находим его в передней линии.
Свесившись через люк и еще не остыв от недавнего боя, капитан запросто, забыв о субординации, рассказывает:
— Местность, понимаешь, незнакомая, противника не видно. Хорошо, сразу за гребнем заметили танки соседа. Вперед двинулись вместе. Потом они влево свернули, на ферму. Мы на «Полевой стан» пошли. Впереди разведка. Все, как положено. И вдруг оттуда снаряды летят. Смотрим: танки, пушки. Некоторые прямо в скирдах замаскированы. Мы прибавили скорость, ворвались в поселок. Фашисты — драла. Хлопцы, конечно, за ними. Подбили несколько танков, подавили орудия. Если бы не темнота, до Ложков бы добрались. Танкисты так настроены, что хоть сейчас в бой.
— Понимаю, — отвечаю ему.
Только тут он замечает свою оплошность, спохватывается и прыгает на землю:
— Виноват, товарищ полковник.
— Ничего, капитан. Главное, действовали хорошо. Покажите теперь точно, где стоит батальон.
Довголюк осветил карту карманным фонариком, пальцем указал квадрат:
— Вот здесь.
— Придется передвинуться правее. Слева от вас исходные позиции займет Грабовецкий.