Спрятав письмо в карман, я ложусь навзничь, закидываю руки за голову и смотрю в небо. Мысли сразу же уносят в недалекое прошлое. Видятся лица родных и близких, слышатся их голоса, вспоминаются разные семейные истории, радостные и огорчительные, но все одинаково интересные и дорогие.
Постепенно бригада затихает. И со стороны противника не раздается ни звука. Я уже стал засыпать, как вдруг впереди хлестко бьет автоматная очередь, потом другая, третья.
Минут через десять поблизости слышится незнакомый голос:
— Комбриг здесь?
— А ты кто такой? — строго спрашивают в темноте.
— Связной от капитана Довголюка.
— Вон танк командира, там его и найдешь.
Шаги связного где-то совсем рядом. Я окликаю его:
— В чем дело?
— Товарищ полковник, мы трофей захватили. Штабную машину.
— А ну, интересно, расскажите подробнее.
— Рассказывать вроде нечего. Ну, слышим зафырчало что-то на проселочной дороге. Все ближе, ближе. Думаем, что бы это могло значить? Не подвох ли какой? А потом видим, немецкая легковушка. Шпарит прямо в расположение батальона, сбилась, видать, с пути. Надо бы подпустить и взять фрицев живьем, да кто-то не выдержал и саданул из автомата. Фашисты остановились, высыпали из машины и наутек. Машина там, — связной машет рукой. — Что прикажете? Доставить сюда?
— Разрешите я приведу? — Из-за танка неожиданно вырастает Маслаков.
— Валяй. Только не очень шуми.
Связной и Маслаков уходят. А вскоре, шурша по траве осевшими скатами, подкатывает маленький итальянский «фиат».
Весть о трофее уже разнеслась, и к моему танку стекаются любопытные. Асланов было напустился на них, но Николаев остановил:
— Пусть посмотрят, Ази Ахадович, интерес законный. Трофей хоть и маленький, но самими добытый.
Загородив легковушку брезентом, мы включаем электрические фонарики. Вся кабина забита чемоданами, узлами, свертками. Даже на крыше кузова багаж. Сзади в слабом свете поблескивает какой-то округлый и вытянутый предмет.
— Скажи пожалуйста, самовар! — удивленно восклицает кто-то из танкистов. — А вот и колена к нему.
— И верно, самовар. У кого-то из наших забрали, — произносит другой.
Вскрываем чемоданы. В одном — женские платья, белье, в другом — мужские костюмы, сорочки, в третьем — детские распашонки, чепчики, пикейное одеяльце. И в узлах тоже носильные вещи.
— Смотрите, товарищи, какие грабители забрались в советский дом. — Николаев в недоумении разводит руками. — Даже детскими распашонками не брезгуют.
Среди присутствующих прокатывается гул возмущения, раздаются возгласы:
— Крохоборы несчастные…
— Последний жулик на такое не позарится…