Совещание провожу на скорую руку. Коротко излагаю боевую задачу. Никто не роняет ни слова, не удивляется, лишь суровеют лица, плотнее смыкаются губы да тверже становится взгляд.
В заключение говорю:
— Товарищи! Задачу не выполнить нельзя. Невозможно.
И вот уже взревели моторы, залязгали гусеницы. Танки стали вытягиваться в колонну.
Подходит Асланов:
— Разрешите мне участвовать в атаке.
Взгляд мой останавливается на тяжелом танке. Мне не очень хочется менять экипаж, и я предлагаю Ази Ахадовичу:
— Садись в КВ и действуй со вторым эшелоном.
Подполковник взбирается на башню, ныряет по пояс в люк и одобрительно хлопает ладонью по броне:
— Хороша штучка!
Симонов напоминает:
— Товарищ командир, время уже, а пехоты нет.
— Дождитесь ее и прикажите догонять нас. Лейтенант Макаров!
— Слушаю, товарищ полковник.
— Садитесь в головной танк. Будете показывать дорогу. Быстро, быстро!
Сначала двигаемся параллельно фронту, потом начинаем забирать к северу. Высунувшись из люка, слежу за движением, частенько посматриваю на небо. К счастью, пока «юнкерсов» нет. Не то могут быть неприятности. Танки идут близко друг к другу, и лучшей мишени для бомбардировщиков не придумаешь. Густая пыль висит над колонной, ветер сносит ее к Дону.
Но вот проходим узкую полосу. Танки разворачиваются и набирают скорость.
Раскачиваясь на неровностях почвы, словно лодки на волнах, несутся боевые машины. Рев моторов и лязг гусениц оглушает. Но зрелище великолепное! Оно невольно захватывает, и на какое-то время я забываю о противнике, о том, что это все же не парад, а атака, и весьма рискованная.
Позади остается километр, второй, третий. Противник молчит, и это начинает тревожить. Не видит нас или готовит сюрприз?
Но вот вырастает черный фонтан, потом другой, третий. Звуков разрывов не слышно — они тонут в грохоте и реве несущейся стальной массы. Огонь противника редкий, неуверенный, снаряды ложатся в стороне от нас.
Четвертый километр. По броне начинают цокать пули. Мы уже в расположении противника. Пора закрывать люк. Я опускаю крышку и вижу, как на передних танках проделывают то же.
Еще полкилометра стремительного движения, и вдруг машины первого эшелона, как по команде, резко тормозят. Мне это хорошо видно, так как моя тридцатьчетверка находится между эшелонами.
Почему остановились?
Приказываю водителю подвернуть под густую крону большого дерева. Откидываю крышку люка, высовываюсь, и тут же частая пулевая дробь по броне заставляет меня убрать голову. Прильнув к смотровой щели, оглядываюсь. Проходит несколько томительных минут.