— Ну что, лейтенант, — говорю ему, — еще сутки прошли…
— Да, товарищ полковник, — Симонов тихонько вздыхает. — В войсках, у людей, как бы поточнее высказаться, не то чтобы упадок, а какое-то притупление чувств, — и настороженно глядит на меня — не сказал ли чего лишнего.
— Это случается, — успокаиваю я Симонова. — Последствия непрерывных тяжелых боев и потерь. Люди — не каменные. Командиры и то малость скисли. Но это пройдет. За ночь стушуются впечатления от сегодняшнего боя, и завтра люди будут драться ничуть не хуже, чем сегодня.
* * *
Ранним утром, лишь только зарозовел горизонт, из палатки выходит невыспавшийся Грудзинский. Не замечая меня, бродит по изрытой воронками балке и недовольно бормочет:
— Да разве тут условия для работы штаба?
— Привыкай, — говорю ему.
Грудзинский у нас недавно, до этого был начальником штаба в другой части. Известно, каждый командир руководит штабом по-своему, в зависимости от личных вкусов и наклонностей. Очевидно, прежний командир держал его подальше от передовой, потому что на НП подполковник чувствует себя неуверенно…
А я считаю, что штаб должен быть под рукой. Особенно сейчас, когда мы потеряли много командиров и каждую минуту может возникнуть необходимость воспользоваться его сотрудниками для замещения освободившихся должностей. И вот по моему вызову Грудзинский выдвинулся ко мне.
Я приглашаю к своему брезенту Грудзинского и его помощника майора Львицына, подполковника Асланова. Нужно посоветоваться, кого назначить на должность командира сводного танкового батальона. Из-за больших потерь техники и недостатка комсостава пришлось танки и людей свести в один батальон.
Обсуждаем две кандидатуры: лейтенанта Егорова, временно занимавшего должность командира 1-й роты 1-го батальона, и старшего лейтенанта Яковенко.
При обсуждении мнения разошлись. Грудзинский рекомендует Егорова, Львицын поддерживает Яковенко. Мне нравится, что майор отстаивает свое мнение, даже если оно расходится с мнением непосредственного начальника. Вообще, я в людях уважаю прежде всего честность и принципиальность. Не люблю тех, кто смотрит в рот старшему.
Спор затянулся. Прерывает его незнакомый голос:
— Товарищ полковник, разрешите обратиться.
Я оборачиваюсь. Сухощавая ширококостная фигура, приятное лицо с тонкими чертами и умными глазами. На петлицах свежей гимнастерки (сразу видно, из тыла) — нашивки капитана.
— Да, слушаю.
— Капитан Мельников. Прибыл в вашу бригаду для дальнейшего прохождения службы.
Мельников коротко рассказывает о себе. Зовут его Семеном Александровичем. Воевал, командовал танковым подразделением, был ранен, лечился в госпитале в Сталинграде. После выздоровления направлен к нам.