Закат устало превратится в ночь,
Любовь устало обернется в крик,
И с ней я закричу, Вновь крикну и молчу…
Быть может, этот крик
Тебя остановит на миг?
Иду по морю, но иду ко дну,
И крик мой превратится в тишину.
И в тишине слеза,
Мне соль слепит глаза.
Быть может, эта соль
Мою ослепит боль?
Сквозь слезы тебе я крикну — довольно!
Я же не знала, что так будет больно.
Я же не знала, как…
Я даже не знала, что так…
Я же не знала, какой ты все же дурак!
Лечу по небу, падаю к земле,
Кричу безмолвно в мертвой тишине,
И в тишине ответ,
Одно лишь слово — НЕТ!
Быть может, тишина,
Она лишь одна мне нужна?
Льющаяся с небес мелодия вдруг стихла, и черепаха почувствовала себя одиноко. Но через мгновение где-то высоко в небе зазвенели литавры, и голос зазвучал с новой силой:
Сквозь слезы тебе я крикну — довольно!
Я же не знала, что так будет больно.
Я же не знала, как…
Я даже не знала, что так…
Я же не знала, какой ты все же…
— Дурак, — прошептал, переворачиваясь на другой бок, Лунин.
Несколько дней спустя
Остаток дня после похорон Лунин провел, сидя на диване и созерцая беззвучно работающий телевизор, на экране которого, в соответствии с тематикой выбранного канала, сперва несколько молодых львов охотились на целый табун зебр, а затем стая гиен живьем пожирала старого, почти не оказывающего никакого сопротивления царя зверей.
Так идет за годом год, так и жизнь пройдет,
И в сотый раз маслом вниз упадет бутерброд…
Рвущаяся из колонок поставленная на многократный повтор песня, по мнению Лунина, как нельзя лучше соответствовала как разворачивающимся на экране событиям, так и тому, что последнее время происходило с ним самим.
Но, может, будет хоть день, может, будет хоть час,
Когда нам повезет!
В отличие от Цоя, Илья не был настроен столь оптимистично, поскольку встречал множество людей, так «этого дня» и не дождавшихся. Окончательно убедившись, что обессилевшему льву на выручку так никто и не придет, он выключил сначала телевизор, а затем и музыкальный центр. Подойдя к окну, он несколько минут постоял, уткнувшись лбом в оконное стекло, которое поначалу приятно холодило кожу, но затем постепенно нагрелось. Стоящий через дорогу высотный дом поблескивал отраженными в стеклянном фасаде лучами низкого, близящегося к закату солнца. Созерцать многоэтажку было совсем неинтересно, но и другого занятия у Ильи не находилось. Конечно, можно было достать из кармана смартфон и позвонить по одному из номеров, записанных в разделе «Избранное», но разговаривать ни с кем не хотелось. Точнее, одному человеку он все же хотел бы позвонить и даже за последние дни предпринимал несколько попыток дозвониться, но всякий раз после нескольких гудков вызов сбрасывали.