Выезжая со стоянки, Илья бросил взгляд на крыльцо, на котором застыла худощавая фигура старшего лейтенанта. Огонек зажигалки на секунду осветил скрытое в тени лицо. Сейчас молодой человек не улыбался. Глубоко затянувшись, он выпустил серую длинную струю дыма в небо и закрыл глаза, наслаждаясь выдавшейся в разгар рабочего дня минутой одиночества и покоя. Лунину вдруг захотелось опустить стекло и крикнуть лейтенанту, что он прав, что осень, золотая осень — это действительно красиво, но побоялся, что это будет выглядеть глупо. Вместо этого Илья оторвал от руля правую руку и помахал застывшему на крыльце старлею. Но этого прощального, дружеского взмаха руки молодой человек не заметил. Он так и стоял, закрыв глаза, размышляя о том, что день выдался на редкость удачный и что, к сожалению, подобные удачные дни бывают не так часто.
Полюбовавшись семейным портретом, Хованский снял трубку с телефона внутренней связи и набрал короткий трехзначный номер.
— Зайди ко мне, — мрачно бросил он в трубку, — и доклад свой захвати, обсудим.
Десять минут спустя ставший еще более угрюмым Дмитрий Романович задумчиво перебирал лежавшие перед ним на столе листы бумаги.
— То есть ты полагаешь, — он взглянул на закончившего доклад полковника Изотова, одного из наиболее опытных сотрудников следственного управления, с которым был знаком уже более двадцати лет, — что нынешние убийства женщин — это серия и что эта серия копирует те убийства, которые были у нас в прошлом году?
— Именно, — кивнул Изотов.
— Ты понимаешь, что у нас тогда было задержание, по которому мы отчитались перед Москвой? — Хованский испытующе посмотрел на бесстрастное лицо полковника.
— Понимаю, — кивнул Изотов, — я даже понимаю, что ты, Дима (оставаясь вдвоем, он мог позволить себе обращаться к начальнику на «ты»), генеральские звезды именно за это дело получил.
— Ты уж не будь слишком понятливым, — нахмурился хозяин кабинета, — все хорошо в меру.
— А ведь, если не ошибаюсь, Лунин тогда подавал тебе докладную, в которой высказывал свои сомнения по поводу задержания.
— Проболтался, значит, — вздохнул Хованский, — я ведь говорил ему, чтобы языком не трепал.
— Да это не он, — сдержанно усмехнулся полковник, — это Светка. Она ж как раз в то время Лунина пирожками подкармливала. А под пирожки, сам понимаешь, любые секреты выведать можно.
— Ну, раз Светка, значит, все управление в курсе, — окончательно расстроился Дмитрий Романович.
— Все уже обо всем забыли, — попытался успокоить товарища Изотов, — к тому же совсем не факт, что убийства совершает тот же самый человек, что и год назад.