Торт и вторая бутылка вина были начаты одновременно. Общение к этому времени уже потеряло былую оживленность и все больше сводилось не к родственному разговору, а родственному молчанию.
— Вот и лето прошло, — с грустью произнесла Ольга Васильевна, глядя в окно на окна соседней девятиэтажки.
Лунин лишь согласно кивнул, в очередной раз поднося ко рту бокал с вином.
— Надо будет на следующей неделе поехать на дачу, картошку выкопать. — Грусть в голосе матери усилилась.
«И зачем ты ее опять посадила?» — хотел было спросить Илья, но, вспомнив, что ответ на этот вопрос из гола в год оборачивается длительной лекцией о пользе домашних продуктов и вреде пестицидов, которыми напичканы магазинные овощи, вновь кивнул:
— Съездим, выкопаем.
— А еще диван.
— Что — диван? Тоже выкопать?
— Нет, я хочу увезти на дачу старый диван, а в гостиную купить новый.
— Если от меня требуется согласие, то я только за, его давно менять пора.
— Согласие, слава богу, мне твое не требуется. А вот помочь погрузить надо.
Илья вопросительно уставился на мать.
— У нас в подъезде мужчина один живет, Михаил Анатольевич, ты его как-то видел, мы в лифте вместе поднимались.
— Возможно.
— Так вот, у него дача в нашем же садоводстве. Представляешь, какое совпадение удачное?
— Ну да, — на всякий случай согласился Лунин, еще не разобравшийся, в чем именно заключается выпавшая матери удача.
— А еще у него машина такая, как маленький грузовик.
— Пикап?
— Точно, пикап! И он на этом своем пикапе готов диван мне на дачу увезти. Совершенно бесплатно. Только ему помочь надо загрузить, он один не справится.
— А потом еще с ним ехать выгружать надо будет? — безо всякого энтузиазма уточнил Илья.
— Зачем? — Мать благодушно махнула рукой. — Там же Матвей Олегович, сосед мой. Он обещал помочь. До чего все же мужчина замечательный!
— Не то слово, — буркнул Лунин, прекрасно знающий, каким именно способом Матвей Олегович сумел заслужить репутацию замечательного соседа у обитателей окружающих его шесть соток участков.
Метод был достаточно прост в применении, а главное, действовал почти безотказно. Каждый раз, заметив, что у кого-либо из соседей намечаются посиделки на свежем воздухе, а определить это всегда было не сложно по доносящемуся из-за забора смешанному с дымом запаху жареного мяса, Матвей Олегович, поплевав на мозолистые ладони, активно принимался за хозяйственную деятельность. Вариантов деятельности, как правило, было два. Чаще всего Матвей Олегович пилил дрова, наполняя окрестности ревом мощной бензопилы, но иногда снисходил до заботы о маленьком, засеянном газоном пятачке перед домом, для чего использовал не менее шумный бензотриммер. Соседи, понимая, что их вечернее мероприятие находится под угрозой срыва, тут же идут на контакт с не в меру хозяйственным дачником, прося его перенести трудовую деятельность на другое, не столь располагающее к душевным посиделкам время. И что же Матвей Олегович? Конечно же, он, как и положено человеку душевному и отзывчивому, идет навстречу и заглушает двигатель одной из своих адских машин. Взамен он имеет почти безупречную репутацию, а также, в виде приятного бонуса, стакан-другой сорокоградусной жидкости, любезно наполненный благодарными любителями вечернего шашлыка.