— Ничего, доченька, — услышала я голос отца, — надо крепиться. Они за все заплатят сторицей…
25 июля 1941 года мы расстались с отцом. Я уезжала под Сталинград.
Глядя в бесконечно дорогие глаза, могла ли я думать, что вижу его в последний раз.
— Береги себя, Мариночка. Помни — ты у меня одна.
— Спасибо, папочка!
Мы обнялись и поцеловались…
* * *
Страна поднялась на смертный бой. Фронт был всюду: не только на передовых позициях, но и в тылу. Жили одной мыслью, одним желанием — сделать все для победы!
Мой фронт был в небе под Сталинградом. Здесь мне дали группу курсантов и сказали: «Учи!»
На аэродроме собралось много известных и неизвестных летчиков — спортсменов и планеристов. Здесь я встретилась с Валерией Хомяковой, Марией Кузнецовой, Ольгой Шаховой и другими инструкторами-летчиками, знакомыми по Ленинградскому аэроклубу Москвы. Вновь собралась дружная семья авиаторов, и это помогало в работе. Чувство товарищества, сознание, что в любую минуту у друзей можно найти совет и помощь, вселяли уверенность, прибавляли сил. А это было так важно!
Мои подопечные оказались значительно старше меня. Это, естественно, беспокоило. Одно дело заниматься со сверстниками, другое — со взрослыми. Да и инструкторским опытом я не могла похвастать.
Курсанты были людьми самых различных профессий, были в их числе даже художники Виктор Прибыловский, Владимир Переяславец, Николай Горлов. Я впервые тогда близко столкнулась с людьми искусства и, признаться, вначале относилась к ним с некоторым предубеждением. Мне казалось, летчиками могут стать только люди выносливые, для этого надо иметь призвание, внутреннюю потребность, что ли. А тут, с одной стороны, краски, кисточки, с другой — самолет; на одном полюсе созидание прекрасного, на другом — смерть, разрушение. Можно ли одновременно заниматься тем и другим? Хватит ли у них для этого сил, мужества? Но жизнь, как всегда, оказалась сложнее и многообразнее моих наивных представлений. Лишь позже я поняла, что дело не в профессии и вкусах: чем тоньше организован человек, чем больше он видит, знает, понимает, тем сильнее ненавидит смерть, все, что мешает ему творить и украшать землю, на которой живет.
Я пригляделась к «своим» художникам и постепенно привыкла к ним, сдружилась. Они оказались славными ребятами. И если я научила их управлять самолетом, то они тоже передали мне немало полезного, прекрасного.
Все годы войны Прибыловский, Переяславец, Горлов находились на фронте, а после победы закончили студию имени Грекова. Всем троим присвоено звание народною художника РСФСР.