– Дык он того – помер…
Я мазнул пальцем одну из темных капель на столе. Хм… кровь. Парочка его спутников, которых в это время оттеснили к стене, синхронно сняли фуражки и перекрестились. А потом подполковник пояснил:
– Анатолий Федорович был ранен осколками гранаты в спину и в бок. Не долечившись из госпиталя ушел. Думал к дроздовцам присоединиться. Не успел… Поэтому пошел с нами, хоть и был еще крайне слаб. Дня три назад кровью кашлять начал. А теперь вот…
Я зло прищурился:
– Это «вот» для данного господина вполне закономерно. Его не ранение добило. Ненависть изнутри сожрала. Не к врагам ненависть, а к своему же народу. Мне лишь странно, чего это конкретно вы до сих пор такие спокойные и слюнями не брызгаете. Или боитесь? Так ведь Григорий Иванович вам ближайшую перспективу обрисовал. Нечего уже бояться. Ну – высказывайтесь напоследок!
Тут я вовсе не лукавил. Тех же немецких пленных оставил в живых, потому что они опасности не представляли. Рано или поздно фрицы уйдут домой и о России станут вспоминать лишь в кошмарных снах. А вот эти останутся здесь и будут нас уничтожать. Даже когда сбегут за границу, все равно не успокоятся. Во всяком случае, померший штабс-капитан именно из таких был.
А подполковник удивил. Он сплюнул и, криво ухмыльнувшись, ответил:
– Высказаться? А что тут говорить? Да, мы шли к Антону Ивановичу. Куда еще русским офицерам идти? Служить опереточной УНР? Увольте – мы присягу давали. Пусть того правительства уже нет, но Россия осталась! К Краснову? Тоже нет – насколько я понял, этот господин сепаратизмом балуется, а нам это невместно. Дроздовский сильно политизирован, в ущерб делу. Вот и остается лишь Деникин. Он и немцам не союзник, и с жидовскими комиссарами воюет. Выходит, на нем все звезды и сошлись. Вы довольны ответом?
– Вполне.
Молчаливый до этого поручик внес свою лепту:
– Ну а вы, если стрелять нас собрались, тогда курево дайте. Нам ведь положено последнее желание? Или подобное у вас не практикуется? Сразу в штаб к Духонину[20] отправляете, без послаблений?
Вместо ответа распорядился убрать труп и пригласил офицеров обратно за стол. Те удивились, но сели. А я поинтересовался:
– Из вашего последнего слова можно сделать вывод, что вот этот Анатолий Федорович к вам случайно прибился? – Собеседники кивнули. – Понятно… И российских баб с детьми да стариками вы на кол сажать не собираетесь?
Наглый поручик, который, видимо, уже попрощался с жизнью, себя решил не сдерживать. С деланым изумлением он сначала повернулся к подполу, а потом, демонстративно окинув меня взглядом, фыркнул: