Те кивнули, а я верхом направился к основным силам, где был встречен возбужденным комиссаром и (очень неожиданно) попом. Лапин, делая широкий жест в его сторону, сразу представил долгогривого:
– Это товарищ Барметов, здешний священнослужитель. Пользуется в селе авторитетом, поэтому помогал мне распределять зерно среди нуждающихся. Он же послал гонцов в соседние деревни, а то зерна получилось слишком много, и если большую часть оставить здесь, то немцы потом могут провести ревизию. А так – все нормально получится.
Спорить, как именно получится, я не стал (держа в уме, что ныне не сорок первый, и фиг его знает какие сейчас порядки у немцев), а перевел внимание на его спутника. Местный поп руку мне для поцелуя совать не стал, а просто протянул ладонь, представляясь:
– Отец Вениамин. Настоятель Квашнинского прихода.
– Командир подразделения – Чур.
Священник слегка дернулся и, перекрестившись, осторожно уточнил:
– Эвона как… просто Чур? Разве сие возможно?
Не склонный вдаваться в долгие объяснения, я лишь пожал плечами:
– Так вышло… А вы что-то имеете против?
Барметов взмахнул обеими руками:
– Господь с вами! Не судите, да не судимы будете. – А потом, еще раз окинув меня взглядом, хитро улыбнулся. – А вы знаете – действительно, схожесть есть. Особенно цветом глаз…
Кузьма, недоуменно слушающий наш разговор, встрепенулся:
– А вы что, видели товарища Чура раньше?
Священник ответить не успел, так как я отвлек его вопросом:
– Товарищ Барметов, за помощь вам большое спасибо. Единственно, у меня есть опасения, что когда вернувшиеся немцы узнают, кто именно занимался распределением умыкнутого у них зерна (а они обязательно узнают), то возникнут вопросы. Конкретно к вам. Проще говоря – никто не может предположить, какая именно шлея им под фалды попадет. Могут и расстрелять. Вы это понимаете?
Настоятель кивнул:
– Понимаю. Ну да, бог не выдаст, свинья не съест. Ко мне на подворье завезут три телеги с мешками. А супостатам я скажу, что продукт вы хотели просто сжечь, но я не дал. Предложил раздать страждущим. Вот народишко и расхватал, что было предложено. Расхватал и употребил, потому как кушать хочется. Ну а я, по мере сил, сберег чужое добро, дабы вернуть его хозяину. Вряд ли они после такого сильно злобствовать станут.
– Добре. А амбар мы действительно запалим. Тогда и вопросов меньше будет. Оставить там пару десятков мешков зерна и сжечь. Тогда хрен кто доподлинно узнает, сколько вывезли, а сколько сожгли.
И обращаясь к комиссару, подытожил:
– Ладно, с этим всё. Пойдем теперь наши дела решать.