В этот момент Лапин, в руки которого попали документы Дроздовского, их тоже прочитал. Убедился, так сказать, собственными глазами. После чего, не выдержав, заорал:
– Ура! Ура-а-а, товарищи! – и повернувшись ко мне с горящими глазами, потребовал: – Товарищ Чур, нужен митинг!
– Фуитинг! У нас на хвосте полк висит! Хотя… – глянув, как по колонне, по мере распространения слуха, идет волна радостных выкриков, я несколько смягчился: – Все, что хотел сказать, скажешь потом. А сейчас я быстренько сообщение сделаю.
Приподнявшись на стременах, громко скомандовал:
– Отря-я-яд! Сто-ой! Становись! Разобраться по взводам!
Подождав несколько минут, пока все не подтянутся, выехал с дороги в сторону.
– Отряд, нале-во! Равняйсь! Смирно! Вольно! Докладываю – в результате боя нами было уничтожено и выведено из строя около трех сотен бойцов противника. Также был убит их командир – полковник Дроздовский! Ура, товарищи!
Народ заорал. Многие стали кидать шапки в воздух. Какие-то дебилы даже пальнули несколько раз на радостях. Но их быстренько угомонили взводные и отделенные. Я же, выждав какое-то время, поднял руку, призывая к тишине, и продолжил:
– Также хочу сказать, что на расстоянии около часа хода за нами следует полк белых. Это, считай, тысяча человек. Представьте их «радость», когда они обнаружат потерю командира. Поэтому двигаемся вперед на максимальной скорости. Скорость – это наш единственный шанс выжить. Командирам отделений следить за уставшими и вовремя их менять на бричках и телегах. А сейчас – отря-я-д, напра-аво! Бегом марш!
Кто сказал, что моряки бегать не умеют? Ага, типа только ходить и то лишь по воде. Вполне себе умеют. Особенно когда задницу вот-вот припечет. Да и не гнали их, как на спринте. Так – трусцой-шагом, трусцой-шагом. Когда показалась знакомая рощица, я остановился переговорить с Лапиным и Трофимовым:
– Ну что, как и договаривались, здесь разделимся. Встречаемся на хуторе. Смотрите, ребята, ночевать вам сегодня придется в степи, поэтому людей не поморозьте. Следите за этим. Наших убитых там же, возле хутора похороните. Мы там потом памятный знак поставим.
Комиссар кивнул, а Гришка поинтересовался:
– Командир, может, ну его? Мы и так сегодня белых пощипали, как никто и никогда. Зачем с судьбой играть? Пойдем все вместе!
Я вздохнул:
– Нет, Гриня. Сегодня как раз тот единственный день, когда они нас не будут ждать. Говорили же об этом? Чего по десять раз перемалывать? Ладно, давай, мужики! Удачи вам!
– Это вам удачи!
Крепко пожав друг другу руки, мы разъехались. А я направил своего скакуна к стоящим в стороне тачанкам и казачьему конному взводу. Те, пользуясь случаем, обихаживали лошадей. Поэтому я просто подозвал Михайловского и Ивана Журбина (взводного казаков) к себе.