* * *
Находиться хотя бы частично в теле, в которое вживлен осколок Источника, было для Эдуарда Прохоренкова очень странным ощущением. Неприятным и жутковатым. Будь у него выбор, он выскочил бы из этого тела как ошпаренный. Но выбора не было: здесь, рядом с Обломком, витать отделенным от тела сознанием было особенно опасно – заметит и уничтожит, как это почти сделал Хозяин Топи там, у Периметра. Нет, прятаться в чужом теле было единственным шансом остаться незамеченным. Если честно, Эдуард и сам не знал, зачем пошел со «Стрельцовым», почему не остался там, рядом с Алиной и остальными. Что он может сделать тут, бесплотный призрак?
Эдуард привык быть полезным членом команды, привык, что он может многое сделать, на многое повлиять, и теперь состояние беспомощности бесило его невероятно. Бесило и удручало. Толку-то с того, что он здесь? Поприсутствовать при событии? Понаблюдать?
Когда Обломок-Сеятель атаковал «Стрельцова», Эдуард даже не сразу почувствовал это: подселенное состояние и «птичьи права» в чужом теле здорово уменьшали его энергетическую и ментальную чувствительность. Но когда почувствовал, постарался внедриться поглубже и только тогда понял: Таганайский Источник подавил осколок в теле «Стрельцова» и сейчас выжжет его личность, не позволив ничего сделать с бомбой. На пару секунд Прохоренкова парализовало ужасом и отчаянием, а затем… В экстремальных обстоятельствах мозг Эдуарда всегда работал лучше всего. Сколько раз уже научник, будучи прижатым к стенке, находил невероятный выход. Так случилось и на сей раз. В тот миг, когда личность «Стрельцова» оказалась стерта, а осколок в его теле полностью подавлен, Источник перестал им интересоваться от слова «совсем» – проблема же решена, опасный противник остановлен. И в этот самый момент Эдуард, присутствия которого Сеятель так и не заметил, захватил контроль над бесхозным телом. Активировать бомбу и метнуть ее подальше, вверх по склону, а самому нырнуть в россыпь здоровенных валунов было делом нескольких минут. А потом гора содрогнулась, и мир окрасился в ультрамариновый цвет.
* * *
Сумеречный мир
Степан Гецко был единственным, кто знал об этой атаке, но поделать он ничего не мог, как шаман африканского племени, предвидевший авиаудар. Ну да, знание есть, и что? Да и кто тут вообще мог что-либо поделать с Источником? Их тут двое «лояльных» и мальчишка восьми лет – могучая команда, конечно… Ну, то есть против кого-то, наверное, и неплохая, но тут они были явно не в своей весовой категории. Степану даже обидно как-то стало: да, он сделал свое дело – довел сюда «Стрельцова» и Глеба – и теперь, как тот мавр из поговорки, может уходить. Вот только в итоге все заканчивается не в их пользу, и они проигрывают, а потому получается, что все зря. Все испытания, мытарства, муки – все напрасно. Умрет не только он, Степан, с каковой мыслью Гецко уже смирился, но и Глеб, и Рита, ничего не способные противопоставить своему могучему противнику.