И тут приходит спасительная мысль. Я вспоминаю, как открыл пространственную аномалию на зачумленной базе АПБР под Красноярском. Почти мгновенно открыл. А тут надо наоборот. Только бы не надорваться – я и так задействую все свои способности на почти запредельном уровне, почти как в том бою с безумным Сеятелем. Не отпуская тварь кинетической силой, запускаю коррекцию реальности, воплощая ту ее версию, в которой пространственная аномалия закрывается. Прямо сейчас.
Мегаанаконда успевает еще раз шарахнуть по нам звуковой атакой, но уже короткой: аномалия схлопывается, разрезав тело гигантской твари пополам. Чудовищная голова мертвой змеюки на глазах теряет прозрачность, но тут мой организм, кажется, приходит к выводу, что с него хватит: в глазах темнеет, и больше я уже ничего не вижу и не чувствую.
Глава 17. АПБР и сталкеры
Неведомо где
Ночь, улица, фонарь, аптека… Стихи Блока первым делом пришли на ум Алине, когда она огляделась по сторонам в этом странном месте. По ней никто и никогда не сказал бы, что она читает и любит поэзию. Слишком это не вязалось с ее суровым и даже грубоватым имиджем, открытым коллегам и вообще посторонним. А с другой стороны ее знал разве что Лешка да пара-тройка друзей… а теперь вот еще, пожалуй, Эдуард: при такой тесной ментальной интеграции, что случалась у них не раз и не два, сложно скрыть от партнера, что ты собой представляешь.
Почему-то сейчас от этой мысли Алина вновь ощутила смущение и даже угрызения совести, словно их ментальный симбиоз с Эдуардом был чем-то вроде измены Лешке. Конечно, она понимала, что это нелепо – не было же ничего… А с другой стороны, даже разовый секс на стороне без обязательств не так сильно бьет по отношениям, как подобное единение с другим мужчиной.
Алина помотала головой: нечего сказать, подходящее она нашла время и место для таких мыслей. Обо всех этих заморочках она подумает потом, когда (и если!) они отсюда выберутся. А сейчас…
Она еще раз огляделась. Да уж, все точно по Блоку: промозглая, видимо, осенняя ночь, старые городские кварталы, тусклый, мерцающий свет фонаря… Где она, черт возьми?! Ну, то есть понятно, что где-то в сознании Эдуарда, но почему здесь такие образы? Она решительно перестала что-либо понимать – то какие-то катакомбы, то неизвестный город…
Стоп, неизвестный? В тусклом свете фонаря на стене ближайшего дома смутно виднелась табличка с адресом. Ну-ка, ну-ка… Приглядевшись, Алина с трудом прочитала: «Лиговский проспект, 11». Твою ж налево! Это же Питер! Алина похолодела: да уж, можно было ожидать чего-то в этом роде – если Эдуарда и мучают какие-то кошмары, то они почти наверняка связаны с этим городом. Именно там произошли самые страшные события в его жизни… ну, кроме тех, что происходят сейчас, конечно.